Онлайн книга «Грехи наши тяжкие»
|
– Естественно… – волей-неволей пришлось поддакнуть мне. – Это для нас с вами естественно, – ворчливо заметил он. – А четвёртое Ахау, между прочим, наступает уже через восемнадцать дней… Что скажете? И вперил взор персонально в Игоря. Тот ответил не сразу. Возвёл глаза к высокому потолку, словно бы прикидывая стоимость люстры. – Что тут говорить? – вздохнул он наконец. – Вы уже всё сказали. – То есть выхода вы не видите? – Честно говоря… нет. – Ну почему же?.. – деликатно вмешался я, встревоженный грубоватостью Игоревых интонаций. Абракадабра абракадаброй, а вежливость вежливостью. Неженский просветлел лицом. – Вижу, что вы уже всё поняли, – одобрительно молвил он. Встал, приблизился к стоящему напротив алтаря сейфу, чем-то там пощёлкал и отворил дверцу. В сумрачных недрах стального хранилища призрачно воссияло нечто сравнимое по размеру с некрупным грейпфрутом. Повинуясь приглашающему жесту, мы с Игорем поднялись из кресел и подошли поближе. С лиловой бархатной подушечки на нас из металлической ниши воззрился хрустальный человеческий череп. Подобное изделие я видел однажды по телевизору. Не помню точно, в чём там был прикол, но то ли извлекли его из ацтекской пирамиды, то ли выточили в Лондоне, а в пирамиду просто подкинули… Тёмная, короче, история. Игорь глядел – и скорбно кивал. Гордей Исаевич недовольно жевал губами. – Тринадцатый, – внезапно известил он. – Последний. – Вижу… – тихонько отозвался Игорь. Неженский вспыхнул. – Вот как? Видите? Это каким же, позвольте узнать, образом? – Н-ну… – Игорь уклончиво повёл плечом. – Есть способы. Несколько секунд Гордей Исаевич проедал его глазами и словно бы колебался, не указать ли проходимцу на дверь. – Это копия, – проскрежетал он. – Ну не оригинал же… – с прежней невозмутимостью подтвердил Игорь. Вспыльчивый Гордей Исаевич насупился, покряхтел, остывая. – Да, копия… – глуховато повторил он. – Но очень точная. Выполнена с соблюдением всех ритуалов… тех, разумеется, за которые в наше время не предусмотрена статья… Мы втроём стояли перед открытой дверцей и смотрели в загадочные хрустальные глазницы. – Ну-с… – неожиданно повеселев, сказал Неженский, обращаясь в основном к Игорю. – Что теперь скажете? Тот (негодяй!) помедлил, посомневался. – Теперь… Да. Пожалуй, да… Это сильно меняет дело. – Вот и славно, – тоном, не допускающим возражений, подвёл черту Гордей Исаевич и обернулся к референту. – Пётр… Агриков не мешкая подошёл к сейфу, вынул череп вместе с подушечкой и упаковал всё это в кожаный чёрный футляр. – Прошу… Кажется, до моего друга стало помаленьку доходить, что мы с ним опасно заигрались. Какого дьявола нам пытаются всучить этот хрусталь? Игорь отступил на шажок и пристально взглянул на Неженского. – Можете не сомневаться, – заверил тот. – Знаем, чем рискуете. Не обидим. * * * В связи с нетвёрдой тройкой по математике теорию хаоса я воспринимаю лишь на бытовом уровне, и звучит она, в моём разумении, примерно так: чепуха, помноженная на чепуху, запросто может обернуться крупными неприятностями, что, собственно, с нами и стряслось в тот пакостный декабрьский денёк. Невинный телефонный трёп, хиханьки-хаханьки – и вот мы вдвоём ошарашенно цепенеем на заднем сиденье роскошной иномарки, а на коленях у Игоря покоится хрустальный череп в кожаном чёрном футляре. – А вы обратили внимание, на чём мы едем? – осведомился Пётр Агриков (он вёл машину). – Э-э… – хотел сказать я, но меня опередил Игорь. – На «Ягуаре», – проворчал он. – Совершенно верно, – с удовольствием подтвердил водила-референт. – Белый «Ягуар». И наступает Эпоха Белого Ягуара. Если наступит, конечно… Так что вся надежда теперь на вас. «Дворники» едва успевали смахивать снежную хлябь с ветрового стекла. – А-а… – сказал я. – М-м… – Почему мы обратились именно к вам? – уточнил Агриков. – Да. – Ну а к кому ещё? – рассудительно молвил он. – С классическими академиками лучше вообще не связываться. Левое полушарие у них развито в ущерб правому… – А-а… – А с экстрасенсами ничуть не легче. У экстрасенсов правое развито в ущерб левому… Вас где высадить? – У «Конфеток-бараночек», если можно… Ничуть не удивившись, Пётр Агриков выполнил нашу просьбу. Мы выбрались на слякотный тротуар, тут же были облеплены мокрым снегом и долго смотрели вослед белому «Ягуару». Наконец он канул за угол. – Ну? – мрачно сказал я. – Что «ну»? – не менее мрачно отозвался Игорь. – Делать что будем? – А я знаю? – Какого ж ты тогда чёрта… Он пожал плечами. – Так вышло… Вздохнули и, хмуро переглянувшись, направились прямиком в «Конфетки-бараночки». Оставив Игоря за столиком у окна, я подошёл к стойке, где заказал две соточки коньяка и пару бутербродов. Денег в кошельке как раз хватило, так что моя красная пятитысячная бумажка, полученная «за беспокойство», осталась, слава богу, неразменянной. Вернувшись, я застал Игоря Шахина склонённым над айпадом. Или айфоном. Честно сказать, во всех этих гаджетах я разбираюсь ещё хуже, чем в марках автомобилей. – И что там? – процедил я, ставя на столик обе рюмки и тарелочку с бутербродами. – Сколько, он говорил, осталось дней до этого… Ахау?.. – осведомился Игорь, не поднимая головы. – Восемнадцать, – глухо сказал я и сел. Он крякнул. – Всё правильно. Оказывается, двадцать первого декабря сего года ожидается квантовый переход… С чем тебя и поздравляю! – Переход куда? Шахин вновь склонился над устройством, водя пальцем по экранчику с видом хироманта, исследующего особо сложную ладонь. – Согласно предсказанию оракула Шамбалы, – несколько замогильным тоном сообщил он, – двадцать первого декабря наша планета пройдёт через галактическую нулевую полосу, что приведёт к полной темноте… – Это как? – Не сможет распространяться никакая энергия, будут отсутствовать электромагнитные поля… – Конец света, что ли? – Да вроде того… – Давай выпьем! – хмуро предложил я. Мы выпили. Сидящий за соседним столиком толстячок заворочался на стуле, пытаясь оказаться к нам лицом. Вскоре это ему удалось, и на нас выпучились бело-голубые фарфоровые глаза. Не существуй в родной речи выражения «выкатить шары», я бы его тогда неминуемо придумал. |