Онлайн книга «Каникула (Дело о тайном обществе)»
|
Вероника, задумавшись, уставилась в чашку, потом снова подняла глаза на Мартина: – Так что же мне теперь делать? Сидеть сложа руки? Председатель совета фонда пожал плечами и подал официанту знак принести счет. * * * В «Ассоциации переводчиков жестового языка» капитана уже ждали. Его собеседник – улыбчивый молодой человек лет двадцати пяти – представился Валерием. На первый взгляд он выглядел ничем ни примечательно, если бы не руки, а точнее пальцы. Они имели какую-то неестественную длину и гибкость. Да, в профессию этот человек пришел явно по призванию, отметил про себя Лучко и детально описал первый из двух жестов из Глебова видения. Валерий тут же повторил его, но уже в правильном исполнении, и прокомментировал: – Означает «смотри». Но обратите внимание, что подушечки пальцев у меня развернуты к глазам, а у вас они смотрят в противоположную сторону. – Это так принципиально? – Нет, вас, конечно же, поймут, как слышащие поняли бы шепелявого или человека с акцентом. Но у нас так не «говорят». – Ясно. Значит, будем считать, что я ошибся. А что вы скажете вот про это? И Лучко показал Валерию второй знак. Развернув ладони под прямым углом друг к другу в виде буквы «т», он вдабавок легонько ударил ими друг о друга. Валерий в ответ пожал плечами: – Это скорее из области спорта. Следователь разочарованно вздохнул: – Наверное, вы правы. Мне и самому так кажется. Сурдопереводчик развел руками: – Извините, но спортивные жесты это не ко мне. Разочарованный капитан уже собирался уходить, но потом все же на всякий случай спросил: – А давайте все же представим, что я не ошибся и передал первый жест верно. Что это может означать? – Я рад, что вы спросили. Вообще-то я уже видел нечто похожее. – И где же? – Как-то к нам приезжала делегация из-за рубежа. И кто-то из гостей использовал подобный знак. – А что он означал? – «Смотреть» или «смотри», я уже не помню контекста. – Значит, то же самое, что и у нас? – Ну да. Только рука двигалась по-другому, примерно так, как показали вы. – А что это был за человек и откуда, помните? – Увы, нет. По этому поводу вам лучше обратиться в международный отдел. Но он, к сожалению, находится по другому адресу. * * * Не разобрав покупки, Глеб завалился на кровать и, заложив руки за голову, глядел в потолок. Старая сплетница порядком подпортила ему настроение. Какого черта она суется не в свои дела? Про Ригаля он уже и сам сообразил. В памяти снова всплыла встреча Вероники с Луисом и их не совсем дружеские объятия. Пылкое воображение тут же дорисовало картину: обнимающиеся фигуры еще теснее прижались друг к другу и постепенно приняли горизонтальное положение. Самое время отвернуться, но от засевших в мозгу образов так просто не убежишь. Подлое воображение еще несколько минут терзало Глеба сюжетом в духе Тинто Брасса, затем несуществующая диафрагма стала наконец закрываться, постепенно погружая изображение в темноту. Слава богу, кино закончилось. Или это всего лишь перерыв между сериями? Ревность. Интересно, почему Шекспир столь радикально отколеровал цвет глаз этого «чудовища» в своем «Отелло»? Хотел подчеркнуть его вечнозеленость и неувядаемость? Тут классик, как всегда, попал в точку. Хм, а с чего это он так разволновался-то? Что тут такого? В конце концов, Вероника последние полгода, считай, свободная женщина, и какое кому дело до того, с кем она коротает дни и проводит ночи? Несмотря на это самоувещевание, на душе по-прежнему было гадко, и Глеб решил себя срочно чем-то занять. Оглядев бесконечные стеллажи, набитые книгами и коробками, он снова приступил к методичному поиску хоть чего-то, что помогло бы понять, какое отношение Рамон имеет к убийству Дуарте. К тому времени, когда вернулась Вероника, Глеб уже успел разобрать полторы полки, но так и не нашел ничего достойного внимания. Тогда он решил переключиться на стряпню, ведь нет ничего приятнее, чем готовить еду из хороших продуктов. – Ты голодна? – Не то слово. – Как ты смотришь на итальянскую кухню? – Ну приличную пасту я тебе запросто приготовлю, а что-то более сложное уже вряд ли. – Ты не поняла, готовить буду я. – Ты? В голосе Вероники послышалось столь искреннее сомнение, что Глеб почувствовал приступ здоровой спортивной злости. Он легонько подтолкнул Веронику к двери и принялся выбирать подходящую сковороду. – Прошу посторонних очистить помещение и дать мне сорок минут. Будет вам и первое, и второе, и третье. – Ты серьезно? – Еще один такой вопрос, и я дам тебе по башке чем-нибудь тяжелым. – Это ж надо, Стольцев – и у плиты. Сделав страшное лицо, Глеб взвесил в руке самую большую из сковородок. – Молчу-молчу, – взвизгнула Вероника и проворно скрылась за дверью. Глеб с удовлетворением осмотрел кухонную утварь, перебрал запас специй и облачился в фартук. Сгодится. Пришло время дать мастер-класс. Пятьдесят минут спустя он торжественно распахнул дверь кухни. За дверью обнаружилась Вероника, втягивающая носом воздух. – Боже, какие запахи! – А то, – с достоинством констатировал Глеб, снимая фартук. – Кушать подано. Аплодировать можно сидя. После того как Вероника, причмокивая, признала, что тосканская рарра al pomodorо [15] как минимум не уступает знаменитому андалусскому гаспачо и что она в жизни не ела ничего вкуснее запеченной в духовке телячьей скьяччаты с грибами и розмарином, Глеб вынул из холодильника миску с мороженым, заправленным клубникой, лимонной цедрой и листьями мяты. Вероника засунула нос в миску и закатила глаза. – Стольцев, ну ты даешь! А ведь каких-то пятнадцать-семнадцать лет назад ты и с яичницей-то с трудом справлялся. Кто ж знал, что ты научишься вот так кашеварить? Как говорится, ничто не предвещало… – Ну ладно, скажешь тоже: «ничто не предвещало». Неправда, я всегда любил вкусно поесть. – Рамоша тоже любил вкусно поесть, и что с того? – Ну я же не Рамоша. – Теперь вижу. Может, ты нам на досуге что-нибудь еще вкусного приготовишь? – А это как ты будешь себя вести, – с улыбкой ответил Глеб и снова налил обоим вина. Вероника подняла свой бокал: – За незнакомого мне Глеба! |