Онлайн книга «Вы только не обижайтесь»
Буги вернулся в комнату и поставил пустую банку из-под газировки на стол. – Я голодный. – Хочешь бутерброд? – предложила Деб. – А ты, Манч? – Ага, хочу. Деб достала банки с арахисовым маслом и джемом и отрезала от мятого на вид каравая четыре ломтя. – Это домашний хлеб? – спросила Манч. – Как ты догадалась? – удивилась Роксана, беря щепоть травки. – У меня за домом курятник, есть собственный огород. Мы даже мясо промышляем – стреляем дичь! – добавила Деб. Она посмотрела на сына. – Правда, Буги не ест оленину, разве только я умудрюсь подложить ее тайком. – А вы есть не будете? – спросила Манч, увидев, что Деб приготовила только два бутерброда. – Нет. А вы не стесняйтесь. Буги и Манч ели бутерброды, а Деб и Роксана тем временем передавали друг другу бутылку вина. Как только Буги поел, Деб подхватила его куртку. – Лапочка, ты должен ненадолго пойти к Стелле. – Ну, мам! – заныл Буги. – Надоело мне туда ходить! – Я хочу Манч тут все показать. – А мне с вами можно? – Да, мам! – подхватила Манч. – А ему с нами можно? Деб бросила на Манч сердитый взгляд и повернулась к сыну. – Тебе же придется сидеть в машине, когда мы пойдем в бар. Разве не лучше остаться и поиграть с друзьями? – Мы не долго там пробудем, Буги, – вставила Манч. Не бросит же Деб ребенка в машине надолго! Она не из тех матерей, которые забывают о детях, едва ступив на порог бара. Деб всегда говорила, что такого делать не станет. – А сколько это – «не долго»? – спросил Буги. Манч вынула из рюкзачка купленный для него подарок. – Открывай. Он быстро расправился с упаковкой и, открыв коробку, радостно заверещал: – Вот это да! – Ну а что надо сказать? – спросила Деб. – Спасибо. Манч застегнула часы у него на запястье и указала на часовую стрелку. – Когда эта будет указывать на три, – тут она показала на минутную, – а вот эта – на шесть, мы вернемся. – Ладно, – согласился он и вышел за дверь, не отрывая глаз от своего нового сокровища. Деб встала. – Хочу вам кое-что показать. Ждите меня здесь. Она ушла в сторону спален. Роксана посмотрела на Манч. – Ты по-прежнему пишешь стихи? – спросила она. – В последнее время – нет. С тех пор, как завязала. – А мне нравились те, которые ты написала на Рождество. – «В ту ночь перед пинками»? – Ага, именно. – Я пришлю тебе их по почте, – пообещала Манч. – А ты чем занималась? – Была на Аляске, – ответила Роксана. – Работала на нефтепроводе. – И как там? – Холодно и дерьмово. – И вот ты здесь. В окно хлестнул холодный дождь. Роксана встретилась с ней взглядом. – И вот я здесь. Деб вернулась в гостиную, неся перед собой трехфутовую куклу-марионетку, смешного Пиноккио, подвешенного к деревянной крестовине. Марионетка дергалась, словно танцуя. – Я три ночи собирала этого говнюка! – сказала она. – Это ты сделала? – изумилась Манч. – Просто отпад! Роксана допила вино, аккуратно сняла с горлышка кольцо от пробки и поставила бутылку в коробку, где было уже полно пустой посуды. Деб спрятала куклу, подарок Буги ко дню рождения, и вернулась. Банку из-под газировки она убрала в специальный пластмассовый контейнер. – Деб… – Дебора, – поправила та Манч, остановившись у мойки. – Извини. Дебора. Тебе здесь хорошо? Это – то, о чем ты мечтала? – Конечно, – подтвердила Деб, прижимая ноздри кончиками пальцев. Она чуть ослабила пальцы и глубоко вздохнула, шумно засасывая остатки наркотика, задержавшиеся в пазухах. – Ах! – выдохнула она. – А как насчет Буги? – спросила Манч. – А что насчет Буги? – Ему тут лучше? То есть – вы так далеко отовсюду. А если что-то случится? У тебя ведь даже телефона нет! – Не беспокойся, – заявила Деб. – Здесь мы сами о себе заботимся. Беспокоиться надо всем остальным. – Кого ты имеешь в виду? – Всех, кто пытается нас затрахать, вот кого. – Деб подхватила пальто. – Пошли. Я тебе все тут покажу. «Гадюшник» оказался точно таким, каким его ожидала увидеть Манч. Единственную разницу между ним и сотней других известных ей кабаков составляли разве что пластинки, заряженные в музыкальный автомат. Когда три женщины вошли в бар, Джонни Пейчек пел: «Бери свою работу и катись». Его сменил Мерл Хаггард. Он пел про то, что причин бросить пить у человека не больше, чем причин пить дальше. Роксана и Деб сели у стойки. Бармен, не спрашивая, налил им по стопке виски и пива на запивку. Манч спросила бармена, где находится телефон-автомат, и разменяла три доллара на мелочь. – Мне нужно позвонить и послушать сообщение для условно осужденных, – объяснила она подругам. – Хорошо, что вспомнила, – сказала Деб. Роксана залпом проглотила виски. – И как ты насчет них? – спросила она. – Как я насчет кого? – переспросила Манч. – Насчет боровов. Ты ведь по-прежнему ненавидишь боровов, так? Манч потрогала шрам на щеке. – Не слишком. Раньше я считала, что они – гады и вечно меня донимают, вечно сажают. Я думала: если б они только оставили меня в покое, у меня все было бы нормально. Теперь я понимаю, что они меня спасли. – Тем, что посадили? – спросила Деб, хмуря брови. – Меня нужно было спасать от меня самой, – ответила Манч. – Я была своим самым главным врагом. Роксана кивнула и глотнула пива. – Ладно, звони быстрее, – сказала Деб. – Мне надо еще кое-какое дерьмо тебе показать. – Вот и хорошо, – проговорила Манч, направляясь к телефону. – Потому что я ехала в такую даль не для того, чтобы любоваться здешним баром. Смотреть, как люди напиваются и дуреют, подумала Манч, она вполне могла и в Лос-Анджелесе. Но вслух ничего не сказала. Она позвонила по домашнему телефону Тома Муди. Ей ответил мужской голос, и она начала: – Привет, я хочу связаться… – Не туда попали, – сказал мужчина и сразу же повесил трубку. Она набрала номер еще раз, но на этот раз к телефону вообще никто не подошел. Отлично. Пока план работает просто великолепно. |