Книга Академия попаданцев. Избранница Тьмы, страница 16 – Мария Боталова, Екатерина Флат

Наконец вампир все же первым нарушил тишину:

– Насколько я понимаю, ты знаешь, кто я.

– Знаю.

– А я знаю, кто ты.

– Это вряд ли. – Я невесело улыбнулась.

Но Ийрилихар по-прежнему был очень серьезен. Стоял у закрытой двери, будто бы загораживая мне выход на случай, если вдруг попытаюсь сбежать.

– Именно ты применила магию тьмы, – констатировал он. Причем так спокойно, будто речь о пустяковой ерунде. Вроде «Именно ты не закрыла форточку».

Но меня его слова, конечно же, ввергли в замешательство. Не зная, что сказать, я просто настороженно ждала продолжения.

– Я умею распознавать магию. Тем более тьма близка вампирам, – пояснил Ийрилихар. – Конечно, далеко не так, как темным властелинам, но все же ближе, чем всем другим разумным существам. Так что я просто шел по следу магии.

– Зачем? – Я внимательно смотрела на него. – Чтобы сдать меня ректору? Не волнуйся, я и сама пойду сдаваться, как только выберусь отсюда.

– Не вздумай, – голос вампира посуровел. – С тобой церемониться не станут. Тем более теперь, когда тут представитель Белого Совета. Они все слишком боятся магии тьмы…

– И правильно делают, – мрачно перебила я. – Ты мне объяснишь наконец, зачем пришел?

– За ответами, – произнес Ийрилихар как само собой разумеющееся.

– Ответами на что? – Я уже начала раздражаться.

– На то, что происходило в том времени, которое ты изменила.

Я так оторопела, что просто молча смотрела на Ийрилихара, враз позабыв все слова.

– Искажение времени я тоже чувствую, – снисходительно пояснил он. – Этим с недавних пор сквозит по всей академии. Я никак не мог обнаружить причину. Пока тебя не увидел. Очень любопытное сочетание получается: магия Источника, магия тьмы и зашкаливающая аура искаженного времени. Но вовсе не это меня в тебе заинтересовало.

– А что? – поинтересовалась я. – На всякий случай предупреждаю, что я уже не человек, так что пить мою кровь смысла нет.

– А я уже пытался? – Губы Ийрилихара впервые за весь разговор тронула улыбка.

– Было дело. Так что тебя во мне заинтересовало? Что ты там хотел узнать?

И снова его ответ меня огорошил:

– Я хочу знать, за что я тебе благодарен.

Видя мое полнейшее непонимание, он пояснил:

– Вампиры все чувствуют не так, как остальные. Наши чувства могут меняться, но никогда не исчезают. Копятся. Нанизываются, как бусины на нить ожерелья. И к тебе я чувствую благодарность. Странную благодарность. Благодарность как к другу. И в этом две большие странности. Во-первых, я тебя знать не знаю. А во-вторых, у высших вампиров не бывает друзей.

Я вздохнула.

– Я могу тебе все объяснить, но, боюсь, ты все равно мне не поверишь.

Ийрилихар придвинул стул спинкой вперед и сел возле моей кровати.

– Я слушаю.

Я молчала минут пять, не меньше. Просто не знала, с чего начать. Не знала, стоит ли вообще говорить. Одно дело – Николетта, ее все эти временные перемещения тоже зацепили. И совсем другое – Ийрилихар. Мало ли, как вампир отнесется к моему рассказу. Но все же отбросила сомнения и начала. А потом просто не могла остановиться. Потребность выговориться пересилила весь здравый смысл. И я про все рассказала. Даже про свои чувства к Савельхею, хотя это, казалось бы, уж точно стоило утаить.

Ийрилихар слушал внимательно, ни разу не перебил. И когда я все же договорила, тоже некоторое время молчал. Может, пытался осмыслить полученную информацию. А может, вообще воспринял все как выдумку. Увы, его лицо не выражало никаких эмоций, чтобы можно было сделать однозначные выводы.

– Как твое имя? – неожиданно спросил Ийрилихар.

– Анжелика.

– Сложное имя.

Угу. Зато у него проще не придумаешь.

– Спасибо, что не стала лгать.

– То есть? – не поняла я. – Ты спросил меня, заранее зная правду?

– Все верно. Чувствительность к искажению времени позволяет и узнавать вариации событий.

– Тогда какого черта ты меня вообще расспрашивал? – возмутилась я.

– Просто хотел узнать, можно ли доверять тебе теперь, – все так же спокойно ответил он.

Мне захотелось выдернуть из-под него стул и этим же стулом зарядить вампиру по голове.

Словно почувствовав мой приступ кровожадности, Ийрилихар встал и направился к двери. Ну и на кой вообще, спрашивается, приходил? Остановившись на пороге, вдруг произнес, даже не оборачиваясь:

– Ты тоже можешь мне доверять, Лика.

И только сейчас меня вдруг осенило!

– Так ты ведь до сих пор в академии вовсе не из-за Иввины!

– Лучше не напоминай мне о ней. – Он только что клыками не заскрежетал и добавил уже с прежним спокойствием: – Само собой, нет. Я – высший вампир, а не какой-нибудь там восторженный юнец, чтобы руководствоваться чувствами. Тем более, если эти чувства фальшивые.

– Тогда зачем ты здесь? – Я понимала все меньше и меньше.

– Об этом в другой раз.

– Почему? – помрачнела я.

– Потому что сейчас нас подслушивают, – констатировал Ийрилихар и вышел, закрыв за собой дверь.

А я так и замерла. Подслушивают? Нас все это время кто-то подслушивал?! Нет, я тут чуть ли не душу изливала в порыве откровенности, а кто-то посторонний все это слышал?! Час от часу не легче…

Я снова откинулась на подушку. Но теперь меня одолевали другие эмоции. Раздражение на как всегда непонятного Ийрилихара, злость на чересчур болтливую себя и обида на вселенскую несправедливость. Вот, казалось бы, дубль два: я и академия – учись себе на здоровье, никаких тебе проблем. Ага, как же. Это старых проблем никаких, возможно. Зато новых полно. И что-то мне так подсказывало, что дальше их будет лишь больше.

Закрыв глаза, я подумала о том единственном, который мог хоть как-то мне помочь. Устало пробормотала:

– Боня, другие единороги тебя забодай, когда ты уже наконец выберешься из своего шкафа…

Остаток ночи прошел спокойно. Я снова заснула, даже без кошмаров, что довольно странно, учитывая последние новости. Или появление Ийрилихара так меня успокоило? Осознание, что в этой академии есть тот, кому я могу доверять. Потому что могу, действительно могу! Ведь он не изменился. Пусть в этой реальности он не переживал те события, но каким-то особенным вампирским чутьем сумел их увидеть. Я могу ему доверять. И мысль об этом дарит надежду, что все не так плохо, что я обязательно справлюсь, а в случае чего у меня есть тот, кто готов поддержать или просто дать совет.

Наутро меня выписали. Несмотря на то что меня, как уже совершенно здоровую и зря только место занимающую, заставили подняться в несусветную рань, чувствовала себя вполне нормально. Даже почти выспалась, потому как накануне больше привычного спала.