Онлайн книга «Ошибка резидента»
|
Уткин стоял на шоссе, недалеко от съезда к усадьбе центра. Михаил притормозил перед поворотом, Уткин, глядевший в противоположную сторону, обернулся на него, и тут-то Михаил его и узнал – по глазам, по носу, по веснушкам. Не то что машиной обзавестись, но еще и одежду новую не успел купить. У Михаила даже сердце екнуло: совсем свежий человек «оттуда», еще, должно быть, пыль на ботинках российская, а в карманах – табачные крошки от папирос. Михаил отлично помнил, как там, в одесском аэропорту, когда менялся с Уткиным плащами, оставил ему початую коробку «Казбека». Может, Уткин после так и привык к папиросам?.. Михаил остановился перед развилкой, вышел из машины, достал сигарету и закурил, глядя из-под бровей на Уткина. Между ними было метров десять. Уткин тоже смотрел на него, и, кажется, воспоминание наконец шевельнулось в нем. Они были одни на дороге. По этому шоссе и вообще никогда оживленного движения не происходило, а сегодня к тому же воскресенье – ни единой машины. – Трудно здесь? – спросил Михаил вполголоса. – Узнаешь сам, – широко улыбнувшись, ответил Уткин. Это был фрагмент их разговора, происходившего в Одессе. Только в тот раз вопрос задал Уткин, а Тульев ему ответил так: «Узнаешь сам. Зачем тебя заранее пугать или, наоборот, успокаивать? Прыгнул в воду – плыви, а то утонешь…» Они сошлись, подали друг другу руки. – Давно? – спросил Михаил. – Вчера. – Рад тебя видеть, Уткин. – Улыбка Михаила была непритворной. Он действительно испытывал в этот миг настоящую радость. Но все же в нем работала тайная мысль. Сотрудникам центра категорически запрещалось откровенничать между собой, но чем черт не шутит… Тут как-никак имелись сближающие обстоятельства. – Я тоже очень рад, – сказал Уткин. – В город собрался? – Не мешало бы. – Сегодня все закрыто – воскресенье. Ты, наверное, в магазин хочешь? – Да так, вообще… Не грех бы и по баночке… – Я с удовольствием. Садись. В машине Уткин спросил: – Это твоя? – Нет, Монаха. Беру, когда надо. У него другая есть, новая. – Ты, значит, с начальством на равных? Разуверять Уткина было неразумно. Михаил сказал с достаточной небрежностью: – Не целуемся, конечно, но жить можно. Михаил развернулся и быстро набрал скорость. – Куда думаешь? – спросил Уткин. – Куда хочешь. Можем в «Континенталь». Бывал там? – Уже не помню… Мне, понимаешь, пока шляться не велели. – Тогда надо где потише. Сегодня наших в городе много. Михаил показал на приборную панель, приложил палец к губам. Уткин понял, покрутил в воздухе пальцем: мол, записывать могут? Михаил кивнул, и до города, минут десять, они промолчали. Свернув на кольцевую дорогу, Михаил обогнул город и на тихой окраинной улице, застроенной трехэтажными кирпичными домами, остановился недалеко от маленького пансионата «Луиза», в ресторане которого он изредка обедал, когда слишком приедались кушанья их казенной столовой. Как он и ожидал, в крошечном, на шесть столиков, зале не было ни души. Хозяин, с которым Михаил был знаком, пожилой вдовец, сказал, что сам обслужит их. Но есть они пока не хотели. Сели за столик у задернутого гардиной окна, и Михаил сказал: – Что будем? Покрепче? – Нет, давай винца, – сказал Уткин. – Мозельского. Не очень кислого. Хозяин пошел за вином. – Водка надоела? – усмехнувшись, спросил Михаил. – Я там не злоупотреблял. – Примерный труженик? – А что? На Доске почета висел. – Долго же ты куковал. – Без малого восемь лет… Лучший техник районного телефонного узла… – Вообще-то работенка не пыльная, – сказал Михаил. – Это верно. – А отсюда не дергали? – Это был первый вопрос по существу, и Михаил с надеждой ждал, что Уткин не уклонится от прямого ответа. – Только раз. Под самый конец, – без всякого колебания откликнулся Уткин. Михаил понял, что правил разведцентра Уткин придерживаться не будет. Восемь лет постоянной бдительности чего-нибудь стоят. Должен же человек когда-нибудь расслабиться. Однако, чтобы не насторожить Уткина, Михаил торопить события не стал. Хозяин принес вино, фрукты и жареный миндаль в вазочке. Они выпили. Михаил пожевал миндаля, слушая, как он повизгивает на зубах. Полковник Марков в одном из своих писем рассказал Михаилу, что Уткин посещал его жену Марию, и сейчас Михаила подмывало спросить, как она выглядит, какое впечатление произвела. Но этого, конечно, делать было нельзя. Оставалось надеяться, что Уткин сам заведет разговор – не под влиянием алкоголя (от этого легкого вина человек, знакомый с водкой, особенно не опьянеет), а просто поддавшись благодушному настроению. – Кто там не был, нас не поймет, – тихо сказал Михаил. – Точно. Еще помолчали. И снова первым заговорил Михаил: – Да-а… Восемь лет – не восемь дней. – Вообще-то я думал, хуже будет, – сказал Уткин. – А оно ничего страшного. Тягомотина, конечно. – Ну, это ты немножко забыл, наверно, – добродушно возразил Михаил. – Я тебя когда в Одессе увидал, думаю: парень, как бычок на веревочке, на бойню ведут. – Это верно, дрожь в коленках была. Но недолго. А потом жил – не думал. Если б не эти чертовы «Спидолы», вообще забыть можно, кто я такой. – Почему «Спидолы»? Я тебе одну оставлял. Уткин и думать не хотел ни о каких секретах и запретах. Говорил просто, все как есть. Да и какие особенные секреты своего восьмилетнего бездействия мог он выдать человеку, который все это время прожил в штабе центра и который настолько близок к начальству, что пользуется его автомобилем как своим собственным? – Их у меня две было. Вторую велели достать потихоньку, купил у одного психа. А потом твою прятал, а вторую напоказ таскал. – Для чего? – А черт его знает. Режиссеры здесь сидели, я их не спрашивал. Еще попили винца. Михаил сказал: – Ты меня не бойся – не из болтливых. – А какие у нас тайны? – удивился Уткин. – Я там сидел как пень. Только в Батуми шевелился, да и то все по расписанию. Никакой самостоятельности. – Менялись так же, как тогда? – Не совсем. Кто-то сошел, я вместо него на корабль, а кто – в глаза не видел. Вообще там какая-то игра была. Но я – пешка. |