Онлайн книга «Капелька дождя»
|
Я улыбнулся. Она пристально посмотрела на меня и сказала строгим голосом: – Перестань. – Что? – Думать о работе. – Ладно. – Нет. Этот ответ меня не устраивает. Поступим иначе: сейчас я щелкну пальцами, и ты перестанешь. Договорились? – Хорошо. Давай попробуем. – Смотри на мою руку. Глядя мне в глаза, она громко щелкнула большим и указательным пальцем и… Мы шутили и смеялись. Мое внимание целиком было приковано к ее лицу, от которого веяло чем-то светлым и добрым, а наши шутки и смех влетали в одно ухо и, минуя мозги, вылетали в другое. Впрочем, все это не так уж и важно, а важно то, что в какой-то момент мы оказались на старом скрипучем диване. Я уже торжествовал, предвкушая незабываемые минуты, когда в самый ответственный момент дверь в комнату медленно отворилась, и на пороге возникло плачущее дитя. Поправляя смятую одежду, мы кинулись врассыпную, точно мелкие воришки, застигнутые врасплох на месте преступления. – Что ты плачешь, маленькая? – ласково спросила Люба, подходя к дочери и беря ее на руки. – Я не хочу, чтобы ты с ним, – жалобно заскулила маленькая бестия. – Почему? – спросила Люба, виновато глядя в мою сторону. – Он – плохой дядя, – объяснило дитя. – Нет, он не плохой, он… – попыталась заступиться Люба. – Плохой, плохой, – дитя зарыдало еще громче. Я понял, что мне «пора». – Не плачь, маленькая, – сказал я, обуваясь, – плохой дядя уходит. – Облом, – прошептала Люба, убаюкивая дочку. – Ничего, может быть в следующий раз, – я подобрал со стула смятый пиджак и отправился восвояси. * * * Следующий день я посвятил работе в офисе. Но, откровенно говоря, мое присутствие скорее вредило, чем приносило пользу. Потому что чем бы я не занимался, в голову постоянно лезли мысли о кареглазой красавице. Мало того, в каждом женском лице мерещилось ее лицо, а в каждом женском голосе слышался ее голос. Это было похоже на наваждение. Она как заноза прочно засела у меня в мозгах и не собиралась оттуда выбираться. «Что это: любовь или колдовство?», – спрашивал я себя и тут же отвечал, следуя своей железобетонной логике. – «Да какая, к черту, любовь? Ты же непробиваемый лицемер, привыкший все мерить деньгами. Значит колдовство. А колдовство – это та же болезнь, что-то типа свинки, ангины или… шизофрении! Стоп. Ни гони волну. Потерпи денек-другой, и все пройдет». * * * Вернулся домой пораньше, заранее предупредив жену, чтобы приготовила ужин. Она сидела на кухне и хлестала «Мартини». Кроме полупустой бутылки и стакана на столе не было ничего. – Где ужин? – равнодушно осведомился я, прекрасно понимая, что сейчас «начнется». – Скотина, – сказала она вполне дружелюбно. – А можно поподробнее? – с ехидной ухмылкой я уселся напротив и потянул к себе бутылку. – Я нашла телефон твоей новой стервы, – торжественно объявила жена. – Какой телефон? – я уже догадался о своем промахе. – На салфетке, губной помадой. – Ах, на салфетке. А как ты ее нашла? Понимаю, случайно оставила свои сигареты в моем кармане? – Да, представь себе. Жена сделала большой глоток. У нее дрожали руки. Она всегда умела разыграть из себя разгневанную жертву супружеской измены. Эдакий Отелло в юбке. «Ладно, подыграю ей. Пусть выпустит пар», – подумал я и сказал: – Продолжай. – Я позвонила этой стерве и выложила все, что о ней думаю. – Ты все правильно сделала. Голос мой был пропитан издевкой, и «актриса» взорвалась, почти натурально. – Заткнись, сволочь! – она замахнулась пустым стаканом. – Если ты его в меня бросишь, – сказал я ледяным тоном, – то обещаю, что эту бутылку я разобью о твою голову. Она затряслась, хохоча, как истеричка, и бросила но, разумеется, промахнулась. Тут нашу «семейную идиллию» нарушила соловьиная трель моего мобильного телефона. Прежде чем ответить, я взглянул на дисплей. Это была Люба. – Привет! – весело сказала она. – Привет. Ты где? – сухо спросил я, не спуская глаз с подозрительно притихшей жены. – Загостилась с дочкой у подруги. А ты почему пропал? Перед тем как ответить, я поднялся из-за стола и одарил свою благоверную презрительным взглядом. Мне стало ясно, что никуда она не звонила, а купила меня, как последнего лоха. Жена поняла, что я оценил ее творческий талант, и ее прищуренные глазки загорелись издевкой. – Я к тебе сейчас приеду, Люба, – сказал я, чеканя каждое слово. – Хорошо. Приезжай. Мы сейчас тоже будем, – отозвалась красавица. Пухлые губки жены дрогнули в презрительной усмешке. Вероятно, она вообразила, что я, дабы не тянуть резину, прямо сейчас порву со своей пассией, а потом приползу домой, с цветами и шампанским, замаливать грехи. От этой ее усмешки меня, что говорится, прорвало. – Я люблю тебя, Люба! – крикнул я в трубку, – Люблю, ты веришь мне? – Нет, конечно, – ответила она. – Но приезжай, я буду тебя ждать. Сомнений больше не существовало. Они исчезли, растворились, растаяли, сгинули в небытие раз и навсегда! Три встречи, три короткие встречи резко изменили всю мою жизнь. Сделали ее другой… Какой? Мне еще предстояло в этом разобраться, но не тогда. Тогда я чувствовал, что люблю, люблю по-настоящему! Люблю и хочу быть любимым! – Ну, и катись к своей чертовой потаскухе, сволочь! – злобно прошипела жена. Она осталась на кухне заливать обиду ледяным «Мартини», а я вышел в коридор, схватил куртку и ключи от джипа, громко хлопнул дверью и покинул дом. Дождь лил как из ведра. Холодный осенний дождь в десять часов вечера десятого октября. * * * Прошлое растворилась в крахмальной белизне больничной палаты, как шипучая таблетка в стакане воды. – Я же говорила, что тебе нельзя курить. Вот упрямый осел, – сказала жена, протягивая мне пластмассовую кружку с минералкой. – Где Люба? – прохрипел я сквозь кашель. – Какая Люба? Прежде чем продолжить разговор, обещавший быть «очень интересным», я дождался пока исчезнет раздражение в легких, вызванное табачным дымом. Жена, тем временем, подобрала с пола и выбросила в форточку недокуренную сигарету. – Где Люба? – я почти шепотом повторил свой вопрос, стараясь говорить так, чтобы боль от сказанных слов отдавалась как можно тише в горевшей адским пламенем голове. |