Онлайн книга «Нежная стерва, или Исход великой любви»
|
– Попробуйте! – Ты, Коваль, всегда была странная какая-то, шальная, – вздохнул главный. – Я ж тебя лет с шестнадцати помню, когда ты еще полы здесь драила, нельзя было тебя не заметить – все мужики, как коты на валерьянку, облизывались. Что-то было в тебе запретное, запредельное. Что ж ты сделала со своей жизнью? – спросил он вдруг совсем по-отечески. – Зачем тебе это уголовное дерьмо? Детей бы рожала, а ты… – Какие, к черту, дети! – невесело усмехнулась она, взяв сигарету. – Еще одно уязвимое место. А про жизнь… Это от меня не зависело, так сошлось, и все – вход – рубль, а выход – два, не соскочишь уже. И «маски-шоу» ваши не пугают меня давно, я прекрасно знаю, что такое КПЗ и СИЗО. Обещаю, что, как только Егору станет хоть немного лучше, я заберу его и сама отвалю отсюда, не волнуйтесь. Но врачам скажите, чтоб не смел никто при мне говорить что-то подобное о моем муже – убью! – и, ткнув окурок в пепельницу перед носом обескураженного главного, вылетела из кабинета. В палате ждал сюрприз – в кресле возле Егора восседал Строгач, а рядом с ним – улыбающаяся Ветка. По углам замерла охрана, возглавляемая Хохлом, опустившим глаза в пол при Маринином появлении. – Здравствуй, Серега, – негромко сказала Марина, когда он шагнул к ней и обнял. – Здравствуй. Приехал посмотреть, как ты тут, как Малыш. – Сам видишь – как, – кивнула она на неподвижного Егора. – Да-а! – протянул Серега. – Ты плохо выглядишь, Коваль. Устала? – Не знаю… – Так, Вета, – скомандовал он. – Остаешься здесь на пару часов, побудешь. Ей проветриться надо. – А успеете – за пару-то часов? – сощурилась Ветка, глядя на Строгача. – Рот закрой! – велел он негромко, но так, что даже у Марины мурашки побежали. Ветка мгновенно умолкла и села в кресло, а Строгач, подав Коваль с вешалки шубу, повел к выходу. Телохранители вопросительно смотрели на это все, но она успокоила их, сказав, что едет домой и скоро будет. Уже в машине устало спросила у сидящего рядом Сереги: – Что ты хочешь от меня? – Ты знаешь. – Я не могу, Серега, пойми, пока он – там, такой… Не могу… – Можешь. И хватит об этом, – он сжал ее руку так, что побелели пальцы. Коваль тяжело вздохнула: – Ты можешь взять меня силой, я не в состоянии сейчас сопротивляться, можешь позвать своего Хохла, чтобы помог, но это ничего не изменит. – Я никогда не беру баб силой, они сами ноги раздвигают, – усмехнулся Строгач. – Это не мой случай. – Ты не исключение, Наковальня. Сама попросишь и предложишь сама. – Зря ты так обо мне. Я не шлюха, и не была ею никогда. – Да иди ты к черту, Коваль! – заорал вдруг он, отпихивая ее от себя. – На хрен мне этот головняк?! Я на колени должен встать, чтобы ты позволила себя трахнуть? Иди ты к такой-то матери, королева! Вали, бери шмотки свои, я тебя отвезу к твоему обожаемому Малышу, который и не понимает, кажется, какое сокровище имеет каждую ночь, чистоплюй хренов! Но запомни этот день! – Не грози мне, Серега, не надо… Дома она побросала в сумку какие-то тряпки, сменила шубу на кожаную куртку, взяла из сейфа пачку денег. В больницу ехали молча, Строгач игнорировал непокорную бригадиршу, демонстративно глядя в окно. Он не поднялся с ней в отделение, бросив только: – Ветке скажи, что жду. Удачи тебе. Коваль промолчала. Едва открыв дверь бокса, она наткнулась на вопросительный взгляд подруги и, отрицательно качнув головой, сказала: – Ничего не было, Ветка, – увидев, как радостно и благодарно заблестели у той глаза. – Иди, он ждет тебя в машине. Она поцеловала Марину и убежала, а Коваль, прислонившись головой к плечу Егора, заплакала. – Родной мой, мне так тяжело и невыносимо без тебя… Вернись, я прошу тебя… И вдруг она услышала, как он произнес хриплым, срывающимся голосом: – Не плачь… моя девочка… Марина подняла голову – на нее смотрели широко распахнутые синие глаза… От шока ее тело стало ватным, чужим каким-то, и речь пропала куда-то, Коваль сидела и безмолвно смотрела на мужа, а он, словно пробуя слова на вкус, шептал: – Девочка… девочка моя… родная… Приехавший в это время Розан онемел от изумления, замер в дверях, а Марина не шевелилась, боясь спугнуть чудо, случившееся вопреки всем прогнозам. – Не плачь… – опять повторил Егор, и она, очнувшись наконец, послушно стала вытирать глаза. – Я уже не плачу, родной, все, все… Розан было двинулся к ней, но Марина отмахнулась от него, как от назойливой мухи: – Уйди пока, не до тебя мне! За дверью он возбужденно сообщил охране: – Ништяк, пацаны, сдвинулось – Малыш в себя пришел! Коваль все еще не верила, что это так и есть, гладила его по лицу, по волосам и смотрела, смотрела… – Поцелуй меня, – попросил он шепотом, и Марина прижалась к его губам, ощущая, как он отвечает, прижимая ее голову здоровой рукой. – Ты симулянт, Егор, – тихо сказала она, оторвавшись от мужа. – Я так люблю тебя. Егор закрыл глаза, утомленный неожиданными эмоциями, он был еще слишком слаб. – Отдохни немного, – прошептала Коваль, поцеловав его в лоб и выходя из бокса. Утащив Розана в курилку, она уселась на подоконник, болтая ногами. – Светишься прямо! – улыбнулся он, поднося зажигалку. – Рад за тебя. – Спасибо. У тебя что-то срочное? – Короче, подруга, в Москве пацаны завалили жену Самсона, – тихо сказал Розан, вмиг став серьезным. – Как – завалили? – Рука с сигаретой остановилась, не дойдя до губ, Марина смотрела на заместителя и не понимала, о чем он говорит. – Наглухо. Хотели прихватить, а она вырвалась, орать стала, ну и… – Зачем?! Я же просила тебя – без крови! – Да выхода не было, пойми! – рявкнул он. – Между прочим, паспорт у нее нашли на другую фамилию и вид на жительство в Израиле. Усекаешь? – А в Москву она за кефиром прилетала, Самсон израильского не пьет? – удивилась Марина, искренне недоумевая по поводу столь странных обстоятельств. – Да черт ее знает! Зато теперь понятно, где он окопался. – И что – мне должно полегчать от этого? Как я его оттуда достану? – с досадой сказала Коваль, понимая, что это будет совсем непросто. – Фигня – зарядим туда пацанов, они прихватят. – Да, прихватили они уже жену, хорош! И не до этого мне сейчас, надо Егора поднимать, раз уж все так сложилось. |