Онлайн книга «Немного любви для бедной Лизы»
|
– Да, хочется надеяться, что и меня вынесет в нужном направлении. Хотя, может, я этого и не заслужила… – Почему? – Потому что нельзя быть щепкой, Ольга Викторовна. Нельзя, чтобы тебя «несло». А я четыре года назад сама прыгнула в течение, вот меня и понесло, и вышвырнуло на берег! Теперь только и остается уповать на новую волну… А сама-то я где? Получается, что и нет меня… – А ты не думай о себе в таком ключе, не занимайся самоуничижением, это сейчас для тебя ужасно вредно. Считай, что уничижения столько в своем детстве хлебнула – на всю жизнь хватит, норму выполнила. Думай о хорошем, надейся на лучшее… Как сейчас модно говорить – живи в отрезке сегодняшнего дня! Ведь сегодня хороший день, правда? – Да, очень хороший… – Ну, вот! И пусть он дальше продолжается! Чаю хочешь? – Нет, спасибо, я только из-за стола. Как Сонечка, не капризничала? – Что ты… Она у тебя золотой ребенок! А главное, Юля от нее ни на шаг не отходит, нравится ей с малышкой возиться… И меня это очень радует! Получается маленькая полезная репетиция… – А давно Сонечка спит? – Давно. И Юля с ней рядом спит. Скоро проснутся, наверное. А ты на сегодня все, отстрелялась? – Нет. Еще пойду. Надо будет Марго помочь. – Она тебе понравилась, вижу? – Да, очень понравилась. – Ну и хорошо. Все как-то устроится, да… Добрых людей на свете больше, это известная истина. Доброта имеет привычку не выпячиваться, а зло всегда громко звенит, и оттого кажется, что его много. Я рада за тебя, Лиза. К вечеру она снова заспешила к Марго. Та была в доме, смотрела воскресную развлекательную телепередачу. – Добрый вечер… А я хотела посуду убрать, а все уже убрано… – Да, девчонки все сделали, тебе на сегодня работы не оставили. – Да? Жалко… А давайте, я полы помою, а? – Нет, что ты! Примета плохая! Они ж недавно уехали, гостям на дорогу нельзя ничего мыть! – Ну, тогда завтра помою… А сегодня что? – Вот же пристала к бедной женщине, липучка, – добродушно рассмеялась Марго. – Ничего сегодня не надо мыть, садись рядом, телевизор смотри. Знаешь, никогда много времени перед телевизором не проводила, а тут жизнь заставила. И столько я всего интересного обнаружила… А по «Культуре» какие проекты замечательные идут! Не смотришь? – Нет… Иногда только… – Ну, ты еще молодая, чтобы перед телевизором время проводить! – Это я по годам молодая. Но иногда мне кажется, что я долго, очень долго на свете живу, как старая черепаха… И никак прожить ее не могу… – Что за глупости, девочка! Опять в уныние впала? Я уверена, что все у тебя будет хорошо! Вот Саша возьмется за твою проблему, и… – А может, зря я его нагрузила, Марго? Никак не могу отделаться от чувства неловкости. – Ничего не зря. Надо уметь чувствовать, когда тебе помогают от души. – Да я чувствую, только все равно неуютно, будто чужое беру… Марго глянула на нее внимательно, помолчала, вздохнула грустно: – И кто ж такое сотворил с тобой, девочка, что неуверенность в себе выше тебя самой выросла? Хотя, чего я спрашиваю, ты ж рассказывала про маму, про сестру… Да, трудно ребенку идти по жизни, когда в нем запаса любви не образовалось. Вот он и тыкается к первому встречному, кто за собой поманит. И уходит покорно, когда на дверь покажут. – Как странно, Марго… – тихо проговорила Лиза, грустно усмехнувшись, – как странно… Знаете, я вчера вечером сидела у костра и примерно тоже самое о себе думала. – Ну, подумала один раз, и хватит! Что это такое, в самом деле? – вдруг рассердилась женщина, глянув на Лизу строго. – И я тоже хороша! Сижу, поддакиваю, обвязываю бантиками твою грустную интонацию. Нет уж, давай перестанем ерундой заниматься, это противно и не конструктивно. Согласна со мной? – Да, согласна… – Вот и отлично! Надо менять фон жизни, девочка. Парадигму полностью перестраивать. И в первую очередь надо вернуть себе честное имя, ты права. И ребенку своему – отца. Хоть отец этого и не заслуживает, право слово… Ну что это за отец, если растил ребенка, растил, про первый зубик знал, про первый шажок, а потом – раз! – и в одночасье из жизни вычеркнул? И не говори мне сейчас про эту дурацкую экспертизу, слышать не хочу! Что значит – мой, не мой? Да какая разница, это ж ребенок! Нельзя же так! Нет, Саша все очень хорошо придумал… Знаешь, он вообще большой умница! И деловой такой, правда? – Да. Правда. А скажите, Марго… У них с Варей все серьезно, да? – Не знаю… По крайней мере, Варя к нему очень тянется. Но она ж такая, вся на виду, а Саша человек довольно закрытый, его не поймешь… Но я бы очень хотела, чтобы у них все срослось. О таком зяте только мечтать можно… А тебе он тоже понравился? – Да… Да, очень понравился! Лиза вдруг смутилась – уж больно искренним вылетело признание. Хорошо, что Марго ее смущения не заметила, повторила задумчиво: – Да, о таком зяте можно только мечтать… Я думаю, он далеко пойдет. Умный, деловой, целеустремленный. Чувствуется, что родители в него много вложили. – А кто у него родители? – Не знаю… Я спрашивала, но он вежливо ушел от ответа. И Варваре ничего о родителях не рассказывал. Не пойму, что за тайна. Марго замолчала, увлекшись неожиданным поворотом телевизионного шоу. Казалось, о Лизе она совсем забыла… – Марго… Я пойду, наверное? Пора Сонечку спать укладывать. – Иди, конечно! Значит, завтра ты в город едешь с утра, а потом ко мне… Кстати, а как ты завтра до города доберешься? – А я машину Юлину возьму… – Ну что ж, замечательно. Тогда до завтра? – До завтра, Марго… * * * Всю ночь Лиза ощущала странное беспокойство. Вроде и спала, и даже сон видела какой-то, но беспокойство и там присутствовало, и не сказать, чтобы оно было совсем уж беспокойное беспокойство, а так, будто разбавленное слегка. Будто присутствовало в нем радостное ожидание, бегущее к сердцу хмельными пузырьками, отчего душа сворачивается в неожиданном и счастливом ознобе. Такое бывает, когда ждешь приятного события, и не надеешься на него особо, но все равно ждешь и волнуешься… Проснулась от испуга – вдруг проспала? Глянула на часы – половина седьмого. Можно еще поваляться, потянуться всем телом… А «разбавленное» беспокойство так и не ушло, суетилось внутри заполошной радостью – вставай, вставай! Нечего вылеживаться и потягиваться, у тебя дел полно! Лиза села на кровати, пожала плечами – да что такое? Правда, странное чувство… Странно счастливое. И откуда бы ему взяться, если вся жизнь, можно сказать, под откос рухнула? Какое может быть счастье на руинах? |