Онлайн книга «Зов сердца»
– Если вы пришли в себя, – услышала девушка чей-то тихий голос, – я дам вам попить. Лалита вспомнила, что уже слышала этот голос в своем сне, и подсознательно повиновалась ему. Чья-то рука мягко приподняла ее голову, чтобы она могла отпить из стакана. Она ощутила медовую сладость прохладной жидкости, которая и во сне утоляла ее жажду. – Где я?.. – едва слышно спросила Лалита и увидела улыбающееся лицо пожилой женщины. – Вы в Рот-Парке. Мы перевезли вас сюда, миледи. – Но… почему? – И тут Лалита все вспомнила. Она замужем! Ей снова стало страшно… Он был зол, очень зол… Потом она писала письмо… письмо Софи! Что произошло дальше? Внезапно девушка с ужасом вспомнила слова, которые выкрикивала тогда; она сказала то, что не должна была говорить, что обещала не говорить никогда. Память возвращалась к ней, но кое-что она страшилась вспоминать. – Вам надо поесть, – произнес тот же голос. – Вы почувствуете себя лучше. Лалита хотела сказать, что не хочет есть. Восхитительный напиток, который она только что выпила, так подбодрил ее, что теперь в голове у нее прояснилось. Старушка позвонила и отдала какие-то распоряжения. Когда она снова подошла к постели, Лалита спросила: – Я не… в… Лондоне? – Нет, вы в имении его светлости в Хартфордшире. – Его… светлости? – вздрогнула девушка. Лорд Ротвин – вот за кого она вышла замуж. В последний момент его бросила Софи. Темный, злой, властный человек, он обманул Софи, а потом силой заставил Лалиту вступить с ним в брак, чтобы отомстить ее сестре. Что подумала Софи, когда поняла, как она обманута? Вспомнив леди Стадли, Лалита задрожала. – …Моя мачеха… знает, где я?.. – спросила она едва слышно. – Не знаю, – отозвалась пожилая женщина, – но вам не надо волноваться. Его светлость позаботится о вас. – Но… он был… так зол, – выговорила Лалита. – Уже нет. Он желает вашей светлости скорее поправиться. Лалита закрыла глаза и заснула. Когда она проснулась, старушка уговорила ее немного поесть. Потом девушка снова заснула и снова оказалась в сказочной стране, где ее ждала мать, где не было никаких страхов, а только свет и радость. На следующее утро Лалита почувствовала, что туман в ее голове рассеялся окончательно. Комната, где она лежала, оказалась еще красивее, чем ей показалось с первого взгляда. Бело-золотые стены, розовые занавески в тон ковру; огромные зеркала в золотых рамах; картины, цветы. Такой Лалита представляла идеальную комнату. Она узнала, что ухаживала за ней няня лорда Ротвина. – Он был милый мальчуган, и одно из первых слов, которые он произнес, было «Нетти», – рассказала она Лалите, подавая ей завтрак. Лалита вспомнила грязную кухню в доме на Хилл-стрит. Что думает о ней ее мачеха? Как объясняет то, что она не вернулась? Что бы они сказали ей, если бы снова увидели ее? – Вы должны есть, миледи! Вы сильно похудели! – говорила ей тем временем Нетти. – Давно… – начала девушка встревоженно, – …давно я… здесь нахожусь? – Почти три недели. – Этого не может быть! Три недели! Но почему? Как это могло… случиться? – Вы были больны. Врач назвал «нервное истощение», но мы не очень его слушали. Вас лечила женщина, которая знает лекарственные травы, миледи. Вы не узнаете вашу спину, когда увидите ее в зеркале. Эта женщина известна в этих краях. Люди приезжают из Лондона, чтобы лечиться ее травами. Она никому не советует использовать снадобья городских лекарей. Называет их кучей мусора! – Это ее травы вы давали мне пить? Хотя я была без сознания, тот напиток казался мне восхитительным! – Травы и плоды из ее сада, – сказала Нетти, – и мед ее пчел. – Вы говорите, что я… поправилась? – спросила Лалита. – Немного. – Нетти взяла с туалетного столика зеркало в золотой раме, украшенной танцующими ангелами, и поднесла его к лицу девушки. Когда в последний раз она смотрела на себя в зеркало в спальне на Хилл-стрит, ее лицо было таким исхудавшим, что кожа, казалось, обтягивала кости; глаза, красные и воспаленные, были словно наполовину закрыты, а волосы длинными неопрятными космами свисали до плеч. Теперь глаза на ее личике казались огромными, кожа стала чистой и нежной, на щеках играл легкий румянец. Волосы, разделенные пробором, легкими волнами лежали по обеим сторонам лица. – Я выгляжу… не так, как раньше! – проговорила Лалита. – Вы будете выглядеть еще лучше, когда я поставлю вас на ноги! Но вы должны делать то, что я вам говорю! Лалита улыбнулась. Ей была известна эта одновременно строгая и нежная интонация. Все няни так разговаривали со своими питомцами, и ее собственная няня – тоже. За этим скрывалась нежность, какой она никогда не получала ни от кого больше. Это была любовь, чем-то схожая с материнской, с той разницей, что няня «не потерпит никаких глупостей». – Я буду делать все, как… вы скажете. Я очень хочу поскорее поправиться… – произнесла она, но сразу подумала: а действительно ли она этого хочет? Не ждут ли ее новые проблемы? И самой страшной была мысль о нем: огромном и разгневанном, неизвестном. Нетти принесла ей свежую ночную рубашку из мягкого батиста, украшенную кружевами, и причесала ее, предварительно втерев в волосы мазь, которую, как она сказала, ей дала женщина, лечившая травами. – Это лапчатка, или, как мы называли ее детьми, «пятипалечник», – сказала Нетти. – У вас волосы сильно отросли за время болезни. Они всегда быстро растут, когда человек без сознания. – Я этого не знала! – воскликнула Лалита. – Но как я могла быть без сознания так долго? – Мы оберегали ваш сон, ваша светлость. Сон – божественное лекарство. Мы лишь немного помогли ему. – Что же мне давала та женщина? – Думаю, что это были бирючина, зверобой и белый мак, – ответила Нетти, – но спросите ее сами, хотя она не всегда посвящает людей в свои тайны. Нетти тщательно расчесала волосы Лалиты, и та снова заснула, потому что была еще очень слаба. Когда она проснулась, уже наступил полдень. Подали чай и крошечные бутерброды. Все было изящно и красиво сервировано. После чая Нетти сказала: – Его светлость хотел бы поговорить с вами. – Его… светлость? – едва слышно прошептала Лалита и прижала руки к груди, словно защищаясь. – Он каждый день навещал вас, чтобы наблюдать, как идет ваше выздоровление. – Нетти слегка усмехнулась. – Будто ваша светлость – одно из тех зданий, на восстановление которых он тратит так много времени! |