Книга Еще одна помолвка, страница 34 – Шома Нараянан

– Как поживает тетушка?

Тетка никогда не приезжала встречать ее. Оставалась дома и готовила гору блюд в честь приезда племянницы.

– Ей не терпится увидеть тебя. Ты давно нас не навещала.

Он был прав. С тех пор как появился Нихил, она ограничила визиты в Пуну. Твердила себе, что отец и тетя заняты своей жизнью и поэтому не стоит мчаться в Пуну каждый раз, когда она чувствует себя одинокой. Впервые она осознала, что они, должно быть, скучают по ней.

– Я была занята, – пояснила она, стараясь, чтобы голос не звучал слишком виновато. – Зато я приехала на всю неделю.

Отец быстро взглянул на дочь, но она не заметила этого, поглощенная собственными мыслями. Он ничего не сказал. Но вот тетка была куда более красноречива.

– Ты больна, дитя мое? – спросила она, едва увидев Шуэту. – Под глазами темные круги, и ты выглядишь вполовину не такой бодрой, как обычно.

Шуэта только поморщилась. Ей казалось, что в обозримом будущем ей вообще не захочется улыбнуться.

– У нее тяжелая работа, – напомнил отец, вкатывая в дом чемодан. – Дай ей немного отдохнуть. Возможно, ей не хочется выдерживать град вопросов.

Но когда Шуэта вышла, он вопросительно поднял брови.

– Что-то случилось, – сказала тетя Анита. Сама того не зная, она отреагировала точно так же, как Дипа при виде Шуэты. – Я никогда ее такой не видела.

Доктор Матер что-то недовольно проворчал. Но Анита слишком хорошо знала его, чтобы дуться. Даже сама Шуэта, возможно, не сознавала, как сильно он любит дочь.

Дня через два Шуэта немного успокоилась. Сердце по-прежнему болело при мысли о Нихиле, и пару раз она едва не сдалась и не позвонила ему. Но общество отца и тетки помогло. Оба были не из тех, кто выставляет чувства напоказ, но они глубоко любили ее, и рядом с ними она чувствовала себя спокойнее и могла рассуждать здраво.

Нихил не звонил, и это служило подтверждением, что он тоже посчитал разрыв лучшим выходом. Гордость не давала ей сделать первый шаг, и по мере того, как шли дни, она все более смирялась с тем обстоятельством, что они с Нихилом никогда не будут вместе.

– Па, ты помнишь мистера Нейра? – спросила она однажды, как надеялась, небрежно и мимоходом.

Доктор Матер работал в саду и ответил только, когда тщательно полил все розы.

– Строительный подрядчик?

– Да. У него… э-э… был сын, который учился со мной в одном классе.

– Нихил? Я его помню. Мне всегда было жаль мальчика, у него было много проблем. В конце концов его исключили из школы, так ведь?

Шуэта в удивлении уставилась на него.

– Но ты ведь был тогда в совете? Я думала, это ты решил его исключить.

– Это было решением совета, – нахмурился отец. – Его поймали за курением на школьном дворе, но до этого у него был целый список дисциплинарных проступков. У нас фактически не было выбора. Но мы вызвали отца в школу и посоветовали постараться держать мальчика в руках. Кроме того, мы выписали свидетельство о переводе, вместо того чтобы выдать ему письмо об исключении, когда он сказал нам, что уезжает из Пуны. Но откуда такой внезапный интерес?

Он смотрел на нее в упор, и Шуэта невольно покраснела.

– Недавно я его встретила, – пробормотала она. – Он преуспевает, управляет собственной большой компанией по организации мероприятий.

– Это меня не удивляет. У него были большие способности, я заметил это, когда он еще учился в школе, – сказал доктор Матер, но тут же отвлекся при виде жирной гусеницы, возлежавшей на листе розы. Однако когда Шуэта вошла в дом, он поднял глаза и задумчиво покачал головой. Сестра наверняка бы поняла, что выражает его взгляд.

Войдя в гостиную, Шуэта включила телевизор и принялась переключать каналы. Глубина ее отчаяния была такова, что она нашла канал, который вчера транслировал церемонию наград, в надежде, что они повторят шоу. Видеть Нихила по телевизору – лучше, чем вообще не видеть.

Однако передавали ситком о ссорившихся сватах, и она, брезгливо поморщившись, выключила телевизор.

Возможно, ей стало бы гораздо легче, знай она, что Нихилу так же плохо, как ей, если не хуже. Несколько дней после ссоры он старался воспламенить в себе гнев против Шуэты. Но вскоре ярость сменилась тупой обреченностью. Чем больше он думал об этом, тем сильнее убеждался, что колебания Шуэты перед тем, как заключить помолвку, и ее настойчивые просьбы помириться с родителями связаны с тем, что она стыдится его происхождения. Беда в том, что у него больше не осталось воли негодовать по этому поводу, а временами он даже думал, что она права.

Резкий переход от гнева к депрессии еще больше угнетал его дух. Он был уверен, что по-прежнему хочет Шуэту: пусть все остальное было неясным и запутанным, этот факт оставался очевидным и неопровержимым. Он даже приехал домой к Шуэте, чтобы попытаться ее уговорить, но Прайя объяснила, что Шуэта гостит у отца. Больше она ничего не сказала, да Нихил и не спрашивал. Он хотел все обдумать, спокойно и рационально, а ехать за ней в чужой город означает окончательно ухудшить положение.

Но тут позвонила Вина:

– Нихил, я пыталась позвонить Шуэте, но она не отвечает. С ней все в порядке?

– Понятия не имею, – глухо ответил Нихил. – Мы больше не помолвлены.

Он подождал, пока поток взволнованных слов и жалоб иссякнет, после чего отрезал:

– Я не хотел бы говорить об этом, тетушка.

– Вы поссорились?

– Нет, все было прекрасно. Ей просто не понравилась форма моего носа, – пояснил Нихил, не скрывая сарказма. – Конечно, мы поссорились.

Мачеха молчала так долго, что у Нихила было время пожалеть о своей грубости.

– Прости, – начал он, но Вина не дослушала.

– Вы с Шуэтой поссорились из-за твоих родителей? Потому что я снова попросила ее поговорить с тобой? Иначе она бы словом об этом не обмолвилась.

– Да, она сказала мне, – медленно выговорил Нихил. – Почему ты просила ее?

– Надеялась, что она сумеет заставить тебя передумать, – сокрушенно ответила Вина. – Знаю, что мне следовало бы сделать это самой, но я пыталась, и этим только рассердила тебя.

– Ты не виновата, – мягко заверил Нихил.

Вина, в порыве самоуничижения, могла совершенно расклеиться.

– Виновата. Это я разрушила ваши жизни!

– Постой, – озадаченно пробормотал Нихил. – О чьих жизнях ты говоришь?

Но в ответ послышались всхлипывания. До Нихила донесся голос отца. Он, похоже, безуспешно пытался успокоить Вину и наконец угрюмо сказал в трубку:

– Тетушка слишком расстроена, чтобы говорить с тобой сейчас. Я попрошу перезвонить, когда ей станет немного лучше.

Нихил ответил не сразу. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз говорил с отцом. Так странно слышать его голос.