Онлайн книга «Ночь на хуторе близ Диканьки»
|
– Паныч, паныч, та смотрите вы уже! Вона они на берег выползают! Николя вздрогнул, вырвался из плена мутных мыслей и бегом вернулся в реальность. Из пруда неторопливо, с расстановкой, плавными шагами, все в белом, словно балерины Мариинского театра, выходили русалки. Это было то ещё зрелище… – Держите меня четверо, бо я такого отродясь не бачив, – простонал кузнец, красный, как свекла в борще с галушками. И уж поверьте, добрые мои читатели, его можно было понять. Николя как раз собирался поддержать друга чем-нибудь ободрительным на латыни и даже открыл рот, только сказать, к сожалению (или к счастью?), ничего не успел. – Ох, паныч, я ж думал, шо так и помру необразованным дурнем в том грешном деле… Красавицы-русалки, стройные, длинноногие, с роскошными волосами, рассыпанными по плечам, в мокрых рубашках, облепивших крепкое девичье тело, с шикарными бёдрами, впечатляющими грудями с выпирающими сосками, томно вздыхая, присаживались на коряги в красивых изгибистых позах или возлегали на песке, суша косы свои под лунным светом. Саму сцену эту было бы легче представить глазами современного человека, который в вопросах искушения и эротики давно уже разбирается не хуже любого профессора. А описать соблазнительные красоты юных прелестниц в манере девятнадцатого века довольно-таки затруднительно, ибо земля наша малоросская или милые жители её во все времена отличались убедительной скромностью и достойным целомудрием. Да и кто бы в целой Российской империи, а то и во всём мире хоть на миг сомневался во врождённой добродетельности наших украинских девушек?! Покажите мне этого ополоумевшего дурня, и я первым плюну ему в рожу… – Ой, мамо-о… Ой, шо ж воны творят… Ой, я ж прямо тут и забуду ту дуру Оксану – бабу снежну, когда от тут, пид боком, скучают такие крали! – с завыванием в голосе и тоской в глазах простонал кузнец. – Та шо ж мы тут сидим, паныч? А може, по чуть-чуть горилки для храбрости да и… э-эх! Николя молча сунул разлакомившемуся приятелю кулак под нос. Кузнец кротко вздохнул и опустил взгляд. – Что-то меня накрыло… Звиняйте! Шо ж я, голых девок не бачив?! – Угу, облизнёшься ещё раз, всё Оксане расскажу. – Ни, ни, ни, ни в одном глазу! – Ты пришёл помочь мне, добрый парубок. – Из воды вышла та самая сотникова дочка и, откинув за спину мокрые волосы, одним вздохом приподняв дивные груди свои повыше, обратилась к нашему герою: – Я щедро награжу тебя, если только ты поможешь мне найти мою мачеху. – Вроде бы речь шла о ведьме? – Вот не надо цепляться к словам. Мачеха, ведьма, оно не одно и то же? – Ну, в большинстве случаев, пожалуй, что да… – Стало быть, договорились, – нежно улыбнулась сотникова дочка. – А этот медведь с тобой? – Вакула. Кузнец. Местный, из Диканьки, сын вдовы Солохи, – торопливо отрапортовал второй герой нашего повествования, вскочив на ноги и отвешивая низкий поклон. Панночка милостиво кивнула и ввела друзей в курс дела. А дело сие было сколь чудесно по сути, столь же и печальственно в повествовании. Постараемся изложить его вкратце, так как полная версия известна всем образованным людям. Раньше, лет пятнадцать – двадцать назад, не так далеко отсюда, за рощей, стоял большой хутор. Доныне остатки его, ещё не разобранные практичными селянами для ремонта свинарников и овинов, можно было бы видеть под зарослями плюща и сорной травы. В том хуторе жил суровый козачий сотник, водивший запорожские полки на турок и ляхов, а возвращавшийся с тяжёлой добычей и легкими ранами. Жена его волей божьей померла, оставив отцу чудесную, милую красавицу-дочь, на прелестное личико которой вкупе с богатым приданым засматривались многие парубки. Но едва девушке исполнилось шестнадцать, как отец её решил отойти от ратных дел и не придумал ничего умнее, как жениться на восемнадцатилетней. Юная мачеха была не менее красива и умна, чем её чуть более юная падчерица, а посему неудивительно, что в партерной борьбе за внимание единственного мужчины в доме девушки не нашли гармоничного взаимопонимания. Такое бывает, когда хозяин дома очень занят в Сечи… Старшая загрузила младшую домашней работой, включая уборку двора и уход за скотом. Младшая в слезах призналась отцу, что новая жена его точно ведьма, что она превращалась то ли в кошку, то ли в собаку и якобы даже приставала к ней по ночам с неизвестными, но явно богомерзкими целями. Мачеха же спокойно заявила, что падчерица психическая, кидается на людей с отцовской саблей и даже продемонстрировала неглубокий порез или просто царапину на руке. В результате чего сотник (то ли по мужской логике, то ли одурманенный аргументами супруги) наорал на дочку, в жёсткой форме запретив ей нести на людях всякую антинаучную фигню. От шока, душевных страданий и юношеского максимализма девушка утопилась в этом вот самом пруду у мельницы. Но волей божьей не померла, а стала русалкой! Быстренько сдружилась с остальными – вдруг оказалось, что пруд сей был чрезвычайно популярен у молоденьких девиц как место сведения счётов с жизнью. Старухи тут упорно не топились, наверное, у них было своё тайное местечко. Но наша повесть не об этом… Так вот, в один из душных июльских вечеров мачехе вдруг стукнуло в башку пойти на мельничный пруд от жары искупаться. Мозг расплавился, видимо… Естественно, русалки, вдохновлённые призывом юной падчерицы, тут же навалились толпой и утянули её на дно. Вроде бы справедливость восторжествовала: отец с двойного горя запил и умер под забором, его хутор пришёл в упадок, холопы и наёмники разбежались по другим хозяевам. Но и мачеха оказалась не лыком шита (или на то была воля Божья?), и впрямь оказавшись ведьмой, а потому мигом затерялась в толпе бледных красавиц-русалок, вполне, кстати, похожих меж собой по внешнему типажу – высокие, стройные, длинноволосые, грудь от третьего и выше, плюс все как на подбор сплошь красавицы! Теперь уже падчерица начала чувствовать себя полной дурой и мечтать о реванше. С коим, как вы уже догадались, всё было не так просто, ибо к заброшенной мельнице давно заросла народная тропа и найти хоть кого-то, кто был бы готов помочь невинной панночке восстановить доброе имя и историческую справедливость, никак не представлялось возможным. Пока на берегу пруда не задремал один молодой гимназист… – Так шо, по сути, от нас треба? – Спокойный голос Вакулы прервал романтические мысли начинающего писателя. – Я не с тобой разговариваю, кузнец! – Ой, ой, ой, яка цаца… – Да вот, цаца! – Успокойтесь. – Николя успел встать между надутым приятелем и новой знакомицей. – Давайте без грубостей и перехода на личности, как промежду добрых христиан водится. – Так вона ж вже русалка! – Это не значит, что я некрещёная, дурень! |