Книга Небесный артефактор, страница 45 – Антон Демченко

— Отец! — Брин окликнул возящегося у одного из стендов, высокого мужчину с окладистой бородой, наряженного в строгие чёрные брюки и однотонный жилет с белоснежной сорочкой, рукава которой, мужчина безжалостно закатал. Ни пиджака, ни галстука на нём не было.

Мужчина обернулся и, сдвинув на лоб очки-"консервы" с добрым десятком опускающихся на один из окуляров линз, неожиданно широко улыбнулся.

— Лёшенька! Здравствуй, сынок, — отбросив в сторону ветошь, которой он вытирал ладони, мужчина в считанные секунды оказался рядом с Брином. Куратор только крякнул в медвежьих объятьях отца. Тот хохотнул и, опустив сына наземь, принялся крутить его из стороны в сторону, словно манекен. — Смотрю, жив-здоров, а? Что ж про отца-то забыл?

— Работа, — с напускным смирением в голосе, откликнулся Брин. Наконец, отец прекратил теребить сына и перевёл взгляд на меня.

— Ох, прошу прощения… Алексей, не познакомишь меня со своим спутником? — всё с той же улыбкой и извинительным тоном произнёс изобретатель, и куратор тихо хмыкнул.

А я вот только порадовался. Со здешними правилами этикета, общение с незнакомцами обычно превращается в натуральную пытку, по крайней мере, для меня. Все эти расшаркивания, контроль выражения лица, на котором непременно должно быть "доброжелательное выражение с толикой лёгкого интереса к собеседнику"… бр-р. Манера отца нашего куратора, мне куда ближе, честное слово.

— Разумеется, отец. Кирилл Миронович Завидич, знакомьтесь, мой отец – Иван Карлович Брин. Арт-инженер первого класса и частный изобретатель.

— А вы, Кирилл… ученик моего сына, как я полагаю? — осведомился старший Брин. Но ответить я не успел. За меня это сделал его сын.

— Нет, отец. Кирилл – наш коллега. Правда, класса не имеет, поскольку самоучка. Но чрезвычайно светлого ума.

— Завидич… постойте, мастерская Завидичей, вы имеете к ней какое-то отношение? — встрепенулся Иван Карлович. Я чуть заторможенно кивнул. Энергичность отца куратора сбивала с толку. — Хо-хо! Молодой человек, я надеялся встретиться здесь с владельцами или инженерами этой мастерской, но даже подумать не мог, что мой сын сам приведёт вас в мой шатёр. Так… но что ж это мы стоим? Прошу, друзья мои, проходите за ширму, я сейчас сделаю чаю, и мы подробно обо всём поговорим. Давайте-давайте…

— Эм-м, прошу прощения, Алексей Иванович, а ваш отец, он всегда такой… — начал было я, когда старший Брин чуть ли не силком рассадил нас за маленьким круглым столиком, скрытым от общего пространства шатра высокой ширмой в восточном стиле.

— Активный? — с лёгким вздохом, закончил за меня куратор и кивнул. — Да… к сожалению.

— А мой сын весь в мать, — с усмешкой сообщил старший Брин, появляясь из-за ширмы с чайником в руке. — Такой же тихоня. Но хоть в "стенке" смог меня заменить.

— В "стенке"? — недоумённо спросил я.

— А вы не знаете самую весёлую праздничную забаву Новгорода? — удивился Иван Карлович.

— Кхм, я довольно долго жил вдалеке от столицы, — пожал я плечами в ответ. — И приехал в Новгород около года назад. Да и то, большую часть времени провёл в рейсе, в качестве юнца.

— О, понятно, — покивал старший Брин. — "Стенка", это командные кулачные бои, проводимые по праздникам. Уличане собирают бойцов, состязающихся между собой. Лучшие входят в кончанские ватаги, ну а в итоге, победители сходятся сторона на сторону в Большой стенке на Великом мосту. "Софийцы" против "Торговских". Не хвастаясь, скажу, я восемь раз участвовал в Большой стенке, и четырежды мы били "софийцев". А вот сынок мой переехал в Загородье и теперь колошматит своих же "торговских".

— Отец! — воскликнул тот.

— Ладно-ладно. Не закипай. Я же, любя! — раскатисто засмеялся старший Брин и, повернувшись ко мне, подмигнул. — Кроме нашей семьи из уличанских ещё никто до Большой Стенки не добирался… ну, в последние лет пятьдесят. Хотя, возможно это скоро и изменится. Я тут пару ребятишек натаскиваю… будет кому с Алёшки спесь сбить, через годик!

— Ничего-ничего. Вот будет возможность, мы с Кириллом на пару в стенку встанем, — тихо пробурчал куратор. — Увидим тогда, кто кого по мосту раскатает.

— Неужто так хорош? — неожиданно посерьёзнев, отец Брина окинул меня изучающим взглядом. А его сын только кивнул.

— Более чем. Меня в схватке скрутил, я и сделать ничего не успел, — пояснил он, вгоняя меня в краску. Не от похвалы, от стыда. Было дело, сошлись мы с Брином в спарринге, после одного очень жаркого спора. Быстрый, жёсткий и очень сильный противник. Если бы не тренировки у мастера Фенга и руны на теле, вряд ли я смог бы ему что-то противопоставить. Да и с рунными цепями пришлось повозиться, и даже так без эксцессов не обошлось. До сих пор стыдно, что не смог его победить без ущерба. Бедняге Брину потом еще месяц пришлось в лубках проходить. Эх…

— А по виду и не скажешь, — протянул Иван Карлович. Я покосился на куратора.

— Про меня тоже нельзя сказать, что я могу лошадь поднять, — чуть заметно улыбнулся Алексей.

— Рост в мать, кость в отца, — с явной гордостью кивнул старший Брин и тут же переключился на другую тему. — Кирилл Миронович, я ведь не просто так искал встречи с кем-то из вашей мастерской. Вопрос у меня имеется, важный. Не знаю, сумеете ли вы на него ответить…

— Если он касается рун, смогу, — протянул я, внимательно глядя на собеседника, устроившегося на небольшом складном табурете. — Если речь не пойдёт о секретах мастерской, разумеется. И прошу, обращайтесь по имени. До "Мироновича" мне ещё расти и расти.

— Добро, — задумчиво проговорил старший Брин. — Что же до вопроса, решать вам. А интересует меня вот что… Как вы умудрились защитить свои рунескрипты?

— О, ничего сложного, — улыбнулся я. — Могу объяснить, но предупреждаю, саму рунную схему не дам. Только принцип.

— Мне и этого хватит, — махнул рукой хозяин шатра. — Вы себе не представляете, как надоели эти воришки! Дай им волю, они и схему излучателя стянули бы, чтоб самим не работать.

— Понимаю, — кивнул я. — Потому и озаботился защитой своих идей. Принцип прост. Каждый рунескрипт хранится в отдельном блоке… модуле. На пластины с рабочим рунескриптом нанесены две дополнительные рунные цепи, замкнутые в один контур. При попытке открыть модуль, контур размыкается и на цепи подаётся энергия из двухсотграммового угольного накопителя. Её не хватит даже на запитку обычного излучателя, но для срабатывания защиты вполне достаточно. Особенности цепей таковы, что разъединившись, они плавят пластину с рабочим рунескриптом, так что, даже если какой-то хитрец попробует открыть модуль в экранированном от мировой энергии помещении, ему не достанется ничего кроме лужицы олова.

— Умно… А если открыть модуль… м-м, не "по шву", так сказать? — потерев ладонью подбородок, поинтересовался старший Брин.

— Так или иначе, контур будет разомкнут, — пожал я плечами. — И без разницы, в каком конкретном месте это будет сделано. Повреждение корпуса приведёт к тому же результату.