Книга Подари мне себя, страница 27 – Кейт Хьюит

– Я же говорил, я терпеливый человек.

– Да. Ты помнишь, я говорила тебе, что меня заметили в караоке-баре в Канзасе?

– Да.

– Человека, который заметил меня, звали Пит.

– Пит Майерс, – уточнил Люк, и Аурелия поняла, что он знал о нем. Конечно же он слышал, Пит был довольно известной личностью.

– Точно, – сказала она и продолжила: – Ну, Пит тогда был удивлен. Он подошел ко мне и сказал, что мог бы сделать из меня звезду. Он пригласил меня и мою маму на обед, рассказывая о своих планах и о том, как я стану Аурелией.

– Значит, это он придумал твой имидж, – глухо сказал Люк, но девушке послышалось осуждение в его тоне, и она напряглась.

– Я стала работать с ним. Невинная сирена – это его слова.

– Тебе было только пятнадцать.

– Почти шестнадцать. И я думала, что все это невероятно круто. – Она вздохнула, ненавидя то, что ей приходится все объяснять.

Люк обнял ее крепче.

– Прости. Продолжай.

– Первые несколько месяцев пронеслись как вихрь. Пит возил нас в Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Нэшвилл. Я встречалась с агентами и авторами песен, разными людьми. И прежде чем я поняла, что происходит, я записала и выпустила диск.

– А что насчет твоей матери?

– Она исчезла через пару месяцев после того, как Пит заметил меня. Когда она ушла, Пит предложил мне остаться с ним. Я была еще несовершеннолетней, и поэтому ему пришлось оформить совместную опеку вместе с моей бабушкой.

Аурелия остановилась, потому что ей стало трудно говорить. Тогда последний раз она видела бабушку живой. Бабушка подарила ей гитару и умоляла оставаться верной себе.

– Во всяком случае, – продолжала Аурелия, – Пит хорошо обращался со мной. Он предоставил мне целый этаж и относился ко мне как… – слова застряли у нее в горле, – как к дочери. Он дал мне несколько хороших советов. Как относиться к критике прессы, как остаться в здравом уме среди всего этого сумасшествия. Он даже вспомнил про мой день рождения и купил торт на мое семнадцатилетие.

– Образец добродетели, – сказал Люк, и она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Я же просила тебя не осуждать.

– Я не осуждаю. Мне просто интересно, к чему все это приведет.

– Я расскажу. – Она сделала глубокий вдох и продолжила: – Я жила с Питом чуть больше года. Он провел со мной все мои трудные времена. Бабушка умерла, мне диагностировали диабет. Знаешь, он нашел меня. Я пошла в ванную и потеряла там сознание. И он отвез меня в больницу. Он был все время рядом со мной, хотел убедиться, что я получаю надлежащее лечение. Я говорю все это, чтобы ты мог понять… Насколько близки мы были.

– Я понимаю. – Его голос был ровным. Но все-таки Аурелия чувствовала его напряжение. Она ведь еще ничего толком ему не сказала.

– Наступил мой восемнадцатый день рождения. Пит привел меня в роскошный ресторан, сказал, как он счастлив, что я смогла добиться всего этого, как он заботился обо мне. – Аурелия остановилась, пытаясь тщательно выбирать слова. – Оглядываясь назад, я вижу самое счастливое время моей жизни. Но однажды все изменилось.

Аурелия замолчала, слышно было только их дыхание.

– А потом? – спросил Люк. – Что случилось?

– Пит отвез меня домой. Я пошла в спальню. Я переодевалась в пижаму, когда он вошел. – Он не спрашивал разрешения войти. Не так, как Люк. Она до сих пор помнила, с каким удивлением она смотрела на Пита, стоящего в дверях.

– И?.. – спросил Люк, и Аурелия поняла, что пауза затянулась. Она ненавидела эти воспоминания.

– Он заявил, что любит меня. Что всегда любил. А потом… потом он поцеловал меня.

– Но, – тихо сказал Люк, – не как отец.

– Нет, не как отец. – Она до сих пор помнила то шокирующее ощущение его губ на своих губах. Настойчивых, влажных. Его руки блуждали по ее телу как-то торопливо. «Позволь мне», – шептал он снова и снова. И она позволила.

– Что ты сделала? – спросил Люк. Он все еще гладил ее волосы и держал в своих объятиях.

– Я позволила ему.

– Позволила что?

– Он все время говорил это: «Позволь мне». И я позволила, потому что… не хотела терять его. Он был самым важным человеком на тот момент в моей жизни. Единственный человек в моей жизни. И оглядываясь назад, я могу сказать, как я ошиблась. Он никогда не хотел быть моим отцом. Это было нужно только мне.

– Так он… он поцеловал тебя? – спросил Люк.

– Мы занимались сексом, – решительно сказала Аурелия. – В ту ночь. Это был, если можешь мне поверить, мой первый раз. Невинная сирена? Все это было правдой. – Аурелия помолчала. – Я не получила удовольствия. Я возненавидела секс. Это было… Было грязно.

– И что случилось потом?

Аурелия пожала плечами:

– Мы стали встречаться.

– Встречаться?

– Не важно. Я уже жила с ним, так что…

– То есть ты говоришь, что Пит Майерс был твоим первым серьезным парнем? И что отношения с ним длились три года?

– Да.

– О, Аурелия. – Он откинулся на подушки, и когда она осмелилась посмотреть на него, то увидела, что он выглядит потрясенным. – Когда ты стала рассказывать о Пите, я думал, что он воспользовался тобой. Но ты сказала, что он не принуждал тебя и не насиловал…

– Нет, – удивленно посмотрела она на него. – Я же сказала тебе, все было добровольно. Я не была жертвой. Если бы я сказала ему уйти, он бы ушел.

– Ты думаешь?

– Я знаю это. Люк, тебя там не было. Ты не видел, каким он был жалким.

– Да, я уверен, он мог бы выглядеть жалким, когда ему это надо было. Он один из самых богатых людей в мире музыки, Аурелия. Ты не думаешь, что он мог воспользоваться тобой?

– Может, но я позволила этому случиться.

– Вы встречались – три года.

– Это были отношения. – Ей не нравился тон Люка.

– Тайные отношения. Я никогда не слышал упоминания об этом в прессе.

– Пит не хотел, чтобы пресса писала о нас. Он хотел защитить меня…

– Очень предусмотрительно.

– Хватит. – Она повернулась к нему в ярости. – Я не жертва.

– Продолжай, – тихо попросил Люк. – Что произошло дальше?

– Когда?

– Как это закончилось?

– Он разорвал отношения. Сказал, что я стала слишком назойливой. И я могу сказать, что именно такой я и была. Я стала известной, и Пит был единственным человеком, который знал, кто я на самом деле. Моя мать жила неизвестно где, бабушка умерла. И я никогда не оставалась на одном месте слишком долго.

– Итак, он был всем, что ты имела.