Книга Дочь Луны, страница 33 – Рут Валентайн

Он продолжал думать об этом и в машине, с наслаждением вдыхая аромат женщины, сидевшей на соседнем сиденье.

— Шериф Тэйт говорил, что Фрэнка видели в ресторанчике Мод, — подала голос Фэйт. — Это где-то в центре города?

— Ага. Прямо напротив церкви Святого Варфоломея, в двух кварталах от Мэйн-стрит. Приезжие обычно предпочитают обедать в другом ресторане.

— Так он, выходит, неплохо ориентируется в городе? — испуганно спросила Фэйт.

— Кто его знает. Во всяком случае, его видели еще в двух местах — у Скрэнтона на станции техобслуживания и в аптеке. А вот в мотеле он не останавливался и комнат не снимал — это мы проверили. Нэйт приказал взять твой дом под круглосуточное наблюдение на тот случай, если он вздумает вернуться.

Про себя Мик возблагодарил вчерашнюю ночную грозу: если бы не она и не ложная паника, сегодня утром он нашел бы на ранчо Монроузов не обрезки одежды, а кое-что похуже.

— Господи, Мик, — прошептала Фэйт. — Будет этому когда-нибудь конец?

Что я плохого сделала Фрэнку, с отчаянием подумала она. Четыре года я терпела его. Почему же теперь он не может просто оставить меня в покое. Все же кончено. Кончено!

Мик поймал ее руку и ласково сжал в своей ладони.

— Успокойся. Если он где-то в округе Конард, мы его обязательно схватим. Клянусь, что с твоей головы не слетит ни один волос. Даю тебе слово, слышишь?

Но Фэйт снова удивила его. Глядя в его глаза, она торопливо сказала:

— Нет, Мик, я не могу принять от тебя такого обещания. Я не смогу спокойно жить на свете, если с тобой по моей вине что-нибудь случится.

A-а, черт, подумал Мик, но к раздражению на сей раз примешивалось ощущение радости, вызванное ее словами.

— У тебя очень измотанный вид, — добавила Фэйт. — Может быть, я накормлю сегодня скотину?

— Кофе не отобьет у тебя сон? — с тревогой спросила Фэйт, когда они, приехав, расположились на кухне.

— Да будет известно Дочери Луны: ничто на свете не в состоянии отбить у меня сон. Я давным-давно научился спать где угодно и при любых условиях.

Фэйт посмотрела, как Мик потирает затылок и шею. Наверное, он ни с кем не хотел говорить, а потому отказался от предложения Мэнди поужинать, подумала она. Время было еще совсем детское, и ей, например, совершенно не хотелось спать.

— Может быть, ты голоден? Приготовить что-нибудь?

Мик медленно поднял голову.

— Радость моя, мой голод не так легко утолить…

— Ага!.. — Затем, мгновение спустя, до нее, видимо, дошел смысл сказанного. — А? — И щеки ее вспыхнули, как два костра.

Она должна была оскорбиться, хлопнуть дверью, запереться в спальне, раз и навсегда прервать с ним все отношения и тем самым избавить его от наваждения.

Но вместо этого она стояла, не отрывая от Мика растерянного взгляда огромных голубых глаз, — порозовевшее лицо в обрамлении золотистых волос: ни дать, ни взять — дрезденская фарфоровая статуэтка, розовое, белое, голубое — хрупкость и соблазн!..

— Я… я понимаю… — еле слышно пролепетала она, сжимая и разжимая крохотные кулачки.

— Сомневаюсь, — сказал Мик сухо; сумей она понять смысл его слов, ноги ее здесь давным-давно бы не было, как и не было бы этой мучительной сцены.

— Да нет, я понимаю, — уже настойчивее, хотя по-прежнему еле слышно проговорила она. — А… а у тебя что, нет вообще никакой подруги?

— А должна была бы быть? — саркастически спросил он.

Лицо ее пошло красными пятнами, пальцы растерянно переплелись и опустились на круглый живот.

— Ну, наверное… Муж говорил, что мужчина не может обходиться без того, чтобы… И даже когда есть жена…

Она смолкла, испугавшись его сурового взгляда.

Мик тяжело поднялся и навис над ней, как скала.

— А ты понимаешь, — хрипло спросил он, — что все во мне кричит и просит женской ласки — твоей ласки? А если Дочь Луны понимает это, то что она может мне ответить?

Не отрывая глаз от его лица, с надеждой и ужасом она проговорила:

— Я… я боюсь разочаровать тебя!..

— Ах, Дочь Луны, Дочь Луны, — покачал Мик головой. — Даже если бы ты очень захотела, то не смогла бы разочаровать меня.

И, невзирая на ее слабые протесты и лепет о его сломанном ребре, он подхватил ее на руки и по лестнице поднялся в ее комнату. Там, возле кровати, поставил на пол и прижал к себе.

— Я хочу тебя — хриплым шепотом признался он. — Боже, женщина, знала бы ты, до какого состояния ты доводишь меня. Я знаю, что своей внешностью и манерами могу напугать кого угодно, но я хочу тебя. Я хочу тебя, но видит Бог, не притронусь к тебе пальцем, если ты хотя бы чуть-чуть меня боишься.

— Я бы хотела… — скорее выдохнула, чем сказала она минуту спустя, когда он, жарко целуя ее, стал снимать с нее свитер.

Она стояла перед ним в кружевном лифчике и свободных брюках — восхитительное и волнующее зрелище.

— Я бы очень хотела стать сейчас красивой. Не такой толстой, и вообще…

Прикосновением губ Мик заставил ее замолчать.

— Я, кажется, уже говорил тебе, что женщина прекрасна в любое свое время, и ожидание ребенка лишь красит тебя, Фэйт.

— Но это же не твой ребенок! — с отчаянием в голосе проговорила она.

Веско, чеканя каждое слово, Мик произнес:

— Если ты моя, то и ребенок мой, Фэйт. Запомни это!

Прежде чем она успела вымолвить хотя бы слово, Мик поднял ее и бережно перенес на постель.

— Сегодня вечером, — прошептал он, — я прошу от тебя одного — разрешения прикасаться к тебе. И чтобы ты сделала вид — просто сделала вид, — будто это все в первый раз, то есть вообще в первый раз. Забудь все, что ты якобы знаешь, и доверься мне. Для нас все будет впервые.

Стоя возле постели, он раздевался: высокий, мускулистый, широкоплечий, с кожей медного цвета. Потом сел на край кровати, чтобы снять джинсы.

— Проклятые ребра! — услышала она его бормотанье, и джинсы полетели прочь. — Иди ко мне, — тихо произнес Мик, вытянувшись на кровати, и через секунду она отдыхала на его груди — маленькая, хрупкая, доверчивая.

— И как ты только доверилась мне? — прошептал он, бережно поглаживая рукой ее живот.

— А как я могла не довериться? — простодушно спросила Фэйт и провела горячей рукой по его щеке. Потом ее рука переместилась на его грудь. — Мне нравиться гладить твою кожу. Она такая упругая и горячая.

— И мне нравиться ласкать твое тело. Оно как атлас…

— О-о, Мик!

Она повторила его имя несколько раз, как заклинание, пока его ладонь двигалась по ее телу, приближаясь к средоточию ее женственности. Зажмурив глаза, она дрожала и прижималась к нему все крепче. Когда его большие и нежные пальцы нашли наконец то, что искали, с губ ее слетел стон. Чувствуя, как учащается ее дыхание, Мик слегка приподнялся, потом приподнял ее, не переставая ласкать, и повернул набок.