Книга Сказка для девушек за тридцать, страница 23 – Елена Глушенко

Лева с Аллой переглянулись.

— Хорошо, — ответила за двоих Алла. — Я за тобой закрою.

Они вышли в коридор, Лариса быстренько надела пуховик и застегнула сапоги.

— Ну все, — сказала она, целуя подругу. — Я полетела. С Новым годом, с новым счастьем!

— И тебе того же, — ответила Алла.

— Лева! С Новым годом! — громким шепотом позвала Лариса и, не дожидаясь ответа, выскочила за дверь.

Алла осторожно, стараясь не шуметь, закрыла замок и вернулась в кухню.

— Хочешь еще чаю? — спросила она у Левы.

— А ты будешь?

— Буду.

— Ну, тогда и я буду.

Алла налила воды в чайник и включила его.

Потом уселась за стол, не глядя на Леву. Ей почему-то было страшно встретиться с ним взглядом.

А он, улыбаясь, смотрел на нее и, кажется, знал, о чем она думает.

— Ну а как твои дела? — поинтересовался он. — Как творческие успехи?

Алла слегка успокоилась. На эту тему она могла говорить свободно и сколько угодно.

— Замечательно, — ответила она. — Закончила кресла. Ну, помнишь, я тебе про них рассказывала? Такие а-ля чиппендейл.

— Помню. И что ты с ними сделала?

— Нечто невероятное, — призналась она. — Но заказчица в восторге. Самое интересное, что это Мария Спиридоновна подсказала мне идею… Ну, то есть не впрямую подсказала, а просто навела на мысль.

— Каким образом? — с любопытством спросил Лева.

— Да она, когда позвонила и попросила придумать что-нибудь к Новому году, сказала что-то такое… Что-то типа «жизнь — штука полосатая, то белая, то черная». Я тогда не придала этому значения. Но на самом деле запомнила. А потом на следующее утро вдруг вспомнила ее слова — белое, черное, снова белое, опять черное — и подумала: «А почему бы не сделать эти кресла полосатыми? А заодно и пушистыми, как хотела их хозяйка».

— А разве такое возможно? — Голос у Левы был самый что ни на есть недоверчивый.

— Честно говоря, я тоже сперва сомневалась, — призналась Алла. — Но, как ни странно, вышло очень даже ничего. Я их сделала как день и ночь: одно кресло покрасила в белый цвет, а другое — в черный. У обоих обивка полосатая — черно-белая. Только у первого белые полоски пушистые, из искусственного меха, а у второго — черные. Такие забавные получились!

Ее лицо светилось от удовольствия. Смотреть на это счастье можно было бесконечно.

Эх! Была не была.

— Ну а как с личной жизнью? — спросил он нейтральным тоном.

— Никак, — помрачнела Алла. — Нету у меня никакой личной жизни.

— Это хорошо, — неожиданно сказал Лева после паузы.

Алла потеряла дар речи и пришла в себя лишь через несколько секунд, в течение которых он почему-то улыбался.

— Почему это, интересно? — спросила она недоуменно.

— Потому что у меня большие виды на твою личную жизнь.

У нее внезапно пересохло в горле.

— Зачем ты это говоришь? — почти прошептала она онемевшими губами.

Он пожал плечами:

— Затем, что мне хотелось это сказать.

— А почему ты решил, что я хочу это слышать? — прищурилась Алла.

— Я совсем так не решил, — признался Лева. — Просто подумал, что, если не скажу это сейчас, возможно, не скажу никогда. К тому же что мне терять? Как любит повторять Лорик, хуже, чем есть, уже не будет.

Она закрыла ладонями горевшее лицо. Он смотрел на ее склоненную голову и ощущал необыкновенную легкость. Даже если бы она сейчас с возмущением прогнала его прочь, он бы не сильно расстроился.

Алла приподняла голову и глянула на него поверх сложенных домиком ладоней. Лева не видел ее губ, но по глазам понял, что она улыбается. И улыбнулся в ответ, сразу став похожим на Шурика из «Кавказской пленницы».

— Где ж ты раньше был, Лев Аркадьевич? — укоризненно спросила его Алла.

Он поднял брови, обдумывая ответ, а потом решил сказать правду.

— Понимаешь… Ты столько лет была рядом. Я каждый день шел на работу с мыслью, что снова увижу тебя, и это давало силы жить. Уже это было счастьем.

Она, прикусив губу, смотрела на его сосредоточенное лицо.

— А не так давно я внезапно осознал, что наши дороги могут разойтись в разные стороны. И мы можем больше никогда не увидеться. И я испугался.

Он замолчал, обводя пальцем узор на клеенке.

— Почему же ты столько лет молчал, глупый?

— Потому что… Ну, посмотри на себя. Кто ты и кто я. Разве я мог надеяться? Ты такая красивая…

Алла не верила своим ушам.

— Я? Красивая?! Да мы с тобой почти одного роста!

Он терпеливо вздохнул.

— Слушайте внимательно, Алла Константиновна. Я скажу это только один раз. Потому что иначе ты возгордишься и тогда уж точно меня бросишь. Ты очень красивая. Ты самая красивая женщина на свете. Я люблю тебя всякую. И когда ты больная, с красными глазами и сопливым носом. И когда здоровая. Когда ты грустная и когда веселая. Когда ты загружена проблемами по самую макушку и когда ты щебечешь беззаботно, словно пташка…

Она слушала как зачарованная. Лева, наверное, сказал бы ей еще много самых невероятных слов, но в этот момент в коридоре заскрипел ключ. Кто-то открывал входную дверь.

Лева замолчал, и они с Аллой напряженно уставились в коридор, где через мгновение показалась молодая женщина в темном пальто.

Трудно сказать, кто испугался больше и чем бы все это закончилось, если бы Левушка, проснувшись, не кинулся к матери, волоча за собой шубу Деда Мороза.

— Мамочка! — закричал он и обхватил ее за ноги.

Она прижала его к себе.

— Кто вы? — спросила женщина дрожащим голосом. — Что вы здесь делаете?

— Это Дед Мороз и Леший, — ответил за гостей мальчик.

Вот так сразу разобрать, кто из присутствующих Дед Мороз, а кто Леший, было сложно, и она замолчала, не зная, что делать.

— Вы не волнуйтесь, пожалуйста, — дружелюбно сказал Лева. — Мы не воры, мы артисты. Вы нам звонили. Мы сказку вашему сыну показывали. Просто он боялся оставаться один…

— Как один? — побледнела женщина. — А разве папа не приехал? — спросила она у сына.

Тот отрицательно покачал головой. Женщина испуганно закусила губу.

Лева поднялся с места, намереваясь усадить хозяйку, но в эту секунду в коридоре снова заскрипел замок и в квартиру вошел кто-то еще. Судя по производимому шуму, это был хозяин дома.

— Папа! — закричал Левушка и кинулся к отцу.

Женщина бросилась вслед за ним.