Онлайн книга «Спящий»
Силуэт принцессы поплыл, она начала терять материальность и одновременно увеличиваться в размерах, превращаясь в сгусток живого сияния, а потом – раз! – и с тугим хлопком распахнулись белоснежные крылья у нее за спиной. Толчок сгустившегося воздуха оттолкнул меня к стене, но даже головокружение после крепкого удара затылком не помешало узнать эту ослепительную фигуру. Именно так выглядело во сне ангельское воплощение принцессы! И только тут стало ясно, какую ошибку меня угораздило совершить. Кузина не боялась возмездия падших и не страшилась конца света, ее ужасала возможность лишиться своей человеческой сущности, раз и навсегда став кем-то иным! Кретин! Чертов кретин! Удары ангельского сердца отзывались в моей голове невыносимой болью, все краски в комнате выцвели и поблекли, а картины превратились в серые полотнища, словно принцесса без остатка впитала в себя их красоту. Не знаю, как долго я смог бы выносить ужасающее присутствие сверхъестественного создания, но от легкого взмаха ослепительно-белого крыла каменная стена дворца дрогнула и с оглушительным скрежетом вывалилась на улицу. Ангел оттолкнулся от замка и рухнул в свободное падение, перед самой землей расправил сложенные за спиной крылья и огненным росчерком взмыл под самые небеса. Распоротые этим стремительным движением облака в один миг разгорелись сиянием раскаленного докрасна железа, и на Старый город хлынул серный дождь. Стихия промчалась по району разрушительным огненным цунами. Взрывались осколками стекла и вылетали двери, срывалась с крыш черепица и съезжали целые кровли, рушились башни и дома, с корнем выворачивались деревья. Все и всюду вспыхивало очищающим небесным пламенем. Я поспешно отступил вглубь комнаты, но и так ощутил на лице жгучие отголоски жара, что выжигал потустороннюю силу, не оставляя ацтекскому божеству мертвых ни малейшего шанса на спасение. В сверхъестественном огне горели и плавились даже гранитные плиты Дворцовой площади. Казалось, на улице пылает сам воздух. Да так оно и было. Врата в царство мертвых развеялись без следа, и вместе с ними развеялся их жуткий создатель. И сразу размах обрушившейся на столицу огненной стихии пошел на убыль, а зависшая над площадью ослепительная звезда стремительной свечкой ушла в небеса. Но ангел не исчез из этого мира, вовсе нет, – в моей голове продолжало отдаваться его размеренное сердцебиение. – Вот черт… – прошептал я, не в силах осмыслить случившееся. Под кроватью принцессы вдруг что-то зашуршало, и оттуда выбралась растрепанная Елизавета-Мария. – И что это было? – потребовала она объяснений. – Лео, что ты опять натворил?! – Это не я, – невпопад ответил я, сотрясаемый нервной дрожью. – Это все страх. – Ты вернул к жизни падшего? – прищурилась Елизавета-Мария. – Решился воплотить этот кошмар?! – Это был не падший, это был ангел, – поправил я суккуба. – Я превратил кузину в ангела. Таким был ее страх. – Очередной образ в твоей голове? – скривилась Елизавета-Мария и слизнула капельку крови с тыльной стороны ладони. – Можно и так сказать, – подтвердил я, откидывая засов. Входная дверь открылась с трудом из-за множества сгрудившихся с другой стороны мертвецов, но, поборов брезгливость, я перебрался через тела в гостиную и вышел в коридор. Оставаться во дворце было попросту невыносимо. Елизавета-Мария последовала за мной и вдруг спросила: – А где ты взял силу, Лео? – но тут же отмахнулась. – Нет, не отвечай. Это уже не важно. – Что ты имеешь в виду? – обернулся я. – Не имеет значения, где ты взял силу. Имеет значение, что ты не отдал ее мне. Ты нарушил клятву, Лео. Ощущая непонятное оцепенение, я попятился от суккуба, в нелепом защитном жесте выставил перед собой открытые ладони и зачастил: – Подожди! Я ведь спас нас! Спас нас всех, весь этот клятый город! – Плевать на город! – повысила голос Елизавета-Мария и неуловимым для глаз смертного движением оказалась рядом. – Ты нарушил клятву! Длинные пальцы стиснули плечо, ставшие когтями ногти проткнули пиджак и впились в плоть, не дав оттолкнуть от себя взбесившуюся тварь. – Что ты делаешь? – прохрипел я, едва не теряя сознания от пронзительной боли. – Забираю то, что принадлежит мне по праву! – А как же душа? – Оставь себе! Мне она больше не нужна! – рассмеялась суккуб, стиснула пальцами свободной руки нечто невидимое и рванула это к себе. Рванула мой талант. Перед глазами все поплыло, мир превратился в смазанное пятно. Рыжие волосы стали черными, черты лица утончились, проявилась болезненная худоба. И я вдруг понял, что передо мной стоит уже не Елизавета-Мария, а кронпринцесса Анна. Суккуб стала ее инфернальным двойником, доппельгангером. – Замечательный у тебя талант, кузен! – произнесла Елизавета-Мария чужим голосом и повела своими слишком узкими плечами, позволяя соскользнуть с них кожаной куртке. – Просто удивительный! И теперь он мой! – А как же я? – Вопрос прошелестел безжизненным шорохом. – Как же я? – Ты давно мертв, мой мальчик, просто никак с этим не смиришься. А придется… Елизавета-Мария резко отступила, словно разрывая связавшую нас нить, и грудь прорезала острая боль, что-то хлюпнуло, из разверзшейся раны потекла кровь. В беззвучной мольбе я протянул к суккубу руку, но тварь со смехом отбросила в сторону мою ладонь, на которой уже начали проступать трупные пятна. – Смирись, Лео, и умри уже наконец! Резкий тычок опрокинул меня на спину; я упал навзничь на холодные камни, пробил их и рухнул вниз, в саму преисподнюю. Но в бездну отправилась только душа, тело так и осталось смотреть остекленевшими глазами в потолок. Я умер. 7 Смерть – это падение в бездну, стремительное и безостановочное. Никаких чертей с котлами, просто летящая в черную дыру душа натыкается на старые воспоминания и рвется об острые грани обид и разочарований на куски. Вновь срастается, но лишь затем, чтобы со всего маху врезаться в очередную измену или предательство. И так – без конца. Холод засыпанного льдом подвала, тусклый огонек керосиновой лампы, стальной отблеск разделочного ножа – тщательно забытое воспоминание только начало затягивать и поглощать мой разум, как некая сила призрачным гарпуном вонзилась в душу и стремительным рывком забросила ее обратно в тело. Я скорчился, закашлялся, задышал. Выругался. Воскрес. Не в состоянии поверить в свершившееся чудо, я рывком разодрал на груди сорочку и охнул от изумления, не увидев ни открытых ран, ни даже старых шрамов. Более того – исчезли даже татуировки. Я стал тем человеком, которым родился, и объяснение у этого могло быть только одно. |