Книга Обречены и одиноки, страница 25 – Александра Салиева

– Надолго? – попыталась скрыть досаду и придать лицу холодно-небрежное выражение.

– Это нам неизвестно, сейида Прайма Аэлин, – ответил, вытирая кровь, все тот же Кьяллак.

– А личные децерненты Прайма отбыли вместе с ним? – спросила я.

Надежда получить отрицательный ответ так и билась внутри меня. В результате получила лишь непонимающий взгляд, и быстро поняла, что надежды во мне было слишком много.

– Не все, – произнес он нехотя.

Пришлось нацепить маску величественной благожелательности.

– Я хотела бы поговорить с Баженом. Это возможно?

Кьяллак медленно и неуверенно кивнул, указывая дальнейшее направление.

Бажен нашелся на крыше того самого храма, где я совсем недавно вышла замуж. Мужчина стоял прямо около алтаря, на котором еще сохранились следы, символизирующие два законченных обряда, заключенные вопреки всем моим знаниям о законах магии в сфере заключения союзов на крови. Едва я поднялась с последней ступеньки и сделала первый шаг по ровной поверхности, Бажен поздоровался:

– Доброе утро, сейида Прайма Аэлин.

– Я, похоже, проспала два дня, – рассеянно дотронулась до обруча, сильно холодившего кожу. – Многое пропустила?

– Не снимайте, – резко отреагировал маг, едва я предприняла попытки к освобождению от неприятных ощущений. – Вы привыкните. Со временем.

Это еще что за новости?! И к чему мне там придется привыкать? Неужели я ошибочно определила отсутствие магического фона? Как такое вообще может быть?!

– Почему? – задала наводящий вопрос.

Прежде чем ответить, Бажен велел воинам удалиться.

– Артефакт позволяет поглощать любую магию. Только с ним вы в полной безопасности.

– И давно это Прайма Кириниона волнует моя безопасность? – незамедлительно выдала я свое удивление.

Удивление от того, что такой артефакт вообще существует, конечно, было больше, но ввиду обстоятельств пришлось маскировать одно под другое.

– Он не такой, как вы думаете. И его действительно волнует ваша безопасность, – помрачнел Бажен.

Еще одно откровение.

– Почему? – спросила, стараясь сохранять прежнюю любезность.

Оторвавшись от выжигания огненным столпом обеих пентаграмм, мужчина грустно улыбнулся, а затем окинул меня взглядом, словно и сам искал ответ на этот вопрос.

– Думаю, он и сам еще не знает.

Ответ мне показался довольно странным, но спорить не стала, тем более что у меня были более важные вопросы, ответы на которые я хотела бы знать.

– И как давно Прайм стал истреблять магов?

Лицо Бажена аж перекосило от возмущения.

Странно, должен был уже привыкнуть к моей часто проявляющейся бестактности.

– Он не истреблял нас. На самом деле, мы сами сделали это. Он лишь взял контроль над теми, кто остался, – последовал неоднозначный ответ, одновременно с которым Бажен скрутил небольшой вихрь, развеявший остатки видимого содержимого на алтаре.

«Интересный способ уборки», – сначала подумала я, а потом до меня дошло еще кое-что. – «Бажен не обладает другой магией! Только стихийной, в чистом виде!».

Сжалившись над его жалкими попытками очищения пространства, я подошла ближе, плетя бытовое заклинание.

– А другие его приобретения в ряды децернентов, что с ними? – продолжила расспрос.

– Этого я не знаю. Они просто появляются и все. Это не зависит от каких-то конкретных обстоятельств или времени. Маги приходят и остаются, – ответил Бажен.

Он озадаченно следил за тем, как я активирую плетение и действительно уничтожаю следы обряда с алтаря, а после благодарно улыбнулся.

– Моя сестра тоже могла пользоваться энергетической магией, – в его глазах промелькнула грусть.

Тут мне можно было бы спросить, что с ней случилось или посочувствовать потере, но я смолчала, ощущая, что ему и так больно. Не хватило смелости причинить еще большую боль. Зато я теперь могла быть уверена, что он не повинен в ее смерти. Да и, похоже, его предупреждение перед церемонией не было обманом.

– Когда вернется Прайм? – перевела тему в другое русло.

– Не уверен, что знаю, – уже более бодро ответил Бажен. – Но могу предложить отличное времяпрепровождение в его отсутствие, – мужчина жестом указал следовать за ним.

– По-моему, любое времяпрепровождение в отсутствие Прайма Кириниона является для меня отличным, – хмыкнула я, следуя за Баженом вниз.

После того, как мы спустились и дошли до главного входа, нам подали два белоснежных а`теши, затем в сопровождении моего отряда, который теоретически должен был меня охранять, сначала поднялись над стенами альгамбры, а затем опустились прямо на главной площади Иеракона.

– Сегодня ежегодная ярмарка, – объяснил Бажен.

Мужчина смотрел прямо перед собой, и я сделала тоже самое. На полуразрушенной городской площади, с жалкими останками обсидиантовой скульптуры воина все также были возложены корзины с фруктами и свежие венки из полевых цветов. Сегодня помоста для казни не было, только столпотворение огромного количества алнаирийцев, по более чем радостному случаю. То и дело толкавшие друг друга люди, ввиду того что места между установленными разноцветными палатками и лотками торговцев было мало, весело общались между собой и занимались по большей части покупками. Фрукты, специи, ткани, посуда – именно таким был основной ассортимент продаваемых товаров.

– Что случилось со статуей? – обратилась я к одному из моих сопровождающих.

– Прайм Киринион, – сочувствующе сказал один из воинов.

Я невольно обернулась, но нет – муженька видно не было.

– Что Прайм Киринион? – спросила прежде, чем до меня наконец дошло, что конкретно алнаириец имел ввиду.

Так вот что это был за грохот позавчера вечером!

Бездна, как усмирять Арханиэлиуса я знала точно и весьма успешно справлялась с этим, а как усмирить того, кто не поддается воздействию?! И за что мне это все?!

От мыслей о новом супруге с маниакальными замашками отвлекла мелодия, доносившаяся с конца площади. Добралась я до нужного места легко, потому что дорогу расчищали латунные воины, нещадно откидывая всех, кто попадался на пути. Сначала было жаль бедолаг, ведь они не виноваты, что мне нужно пройти, но потом я подумала, что не стоит вмешиваться в устои Алнаира, тем более что может, в конце концов, до народа и до самого дойдет, что жизнь их не правильна и пора бы, что-то поменять.

«…ты просто прости, и просто забудь, ты его отпусти…», – в окружении нескольких десятков зевак, сосредоточившихся по кругу, пела прекрасная темноволосая эльфийка. У нее были светлые серые глаза, разительно выделяющиеся на фоне загорелой кожи. Она плавно раскачивала и подбрасывала в воздухе горящие факелы. Девушка пела мелодичным чистым голосом балладу о разбитом сердце.