Книга Обречены и одиноки, страница 35 – Александра Салиева

– Ну почему? – заныла я.

Явно выбрав тон для маленьких капризных девочек, Киринион милостиво пояснил:

– Потому что он должен исполнить обязательство, а ты мешаешь.

– И как долго я буду здесь находиться? – надула губки бантиком.

«И еще неплохо было бы знать, где это здесь», – добавила про себя уже не таким умильным тоном.

– Не долго. И где мы конкретно, тебе пока знать не положено, – добродушно отозвался туман голосом супруга.

Вот же!.. Постоянно забываю про его умение читать мои мысли!

– Забываешь, хоть и не постоянно, – незамедлительно подтвердил туман.

Мириться с положением дел не хотелось, но выбора не было. Как же неуютно чувствовать себя, когда есть рядом кто-то, кто сильнее тебя! Надо бы отвлечься.

– Расскажи мне что-нибудь, – попросила смиренно.

– Что ты хочешь знать? – не замедлил с ответом туман.

Голос Кириниона звучал как то по-особенному чарующе. Не так, как я привыкла воспринимать его обычно.

– Ты обещал мне рассказать о круге четырех стихий.

– Но ты еще не выполнила свою часть уговора, – с легким укором ответил он.

«Зануда», – пронеслась мысль самопроизвольно.

Прайм не ответил. Я еще какое-то время побродила в пустоте. Быстро надоело.

– Тогда расскажи мне как ты жил до того, как стал Праймом Алнаира, – спросила от нечего делать.

– Это тебе знать тоже пока не положено, – все еще теплый и ласковый голос Прайма был не приклонен.

– Ну, тогда хоть что-нибудь расскажи, – совсем обиделась, скрещивая руки на груди. – Или хотя бы покажись.

И чего я такая эмоциональная стала?!

Серый туман вновь зашевелился и выстроил мужской силуэт прямо передо мной.

– Все что тебе нужно, надо лишь попросить, – еле уловимо для слуха, словно легкий ветерок, разнеслись вокруг меня тихие вкрадчивые слова.

Сказанное дарило ощущение спокойствия, и я даже глаза прикрыла, чтобы сохранить в памяти ощущение на более длительный срок.

– Тогда верни меня обратно, – потребовала тут же.

– Как пожелаешь, – ответил туман.

Я снова провалилась в темноту, чтобы открыть глаза вновь в комнате, в которой пришла в себя как раз к началу казни децернентов Солтиса. Что в этот раз, что в прошлый, разговор был не столь длинным, но вероятно временное расположение миров отличалось – здесь времени прошло явно больше. Снова поднялась с кровати и снова подошла к окну. На месте расправы были лишь небольшие горстки пепла, по количеству ровно столько, сколько людей стояло на коленях в момент вынесения приговора.

Бажен сжег их. Дотла.

Теплый южный ветер подчинился моему зову и подхватил серый пепел, унося его вдаль, чтобы окончательно развеять над водами залива. Пусть я не смогла спасти их жизнь, так хоть пусть их бытие в смерти будет достойным. Слезы стекали по щекам. Ветер не мог их стереть с лица. Он был слишком слаб. И я слаба. А горечь так тяжела. И сердце не желает биться. Так плохо мне не было с тех пор, как я казнила магистров, чтобы спасти Арха.

В двери постучали, и вошел Амит, держа в руках поднос с едой.

– Что, Бажен постеснялся сам прийти? – спросила, издевательски ухмыльнувшись.

Не смогла удержаться. Да и слезы надо как-то скрыть.

– Бажен в городе – решает кое-какие вопросы, – смутился Амит.

Децернент Прайма поставил поднос на комод, стоявший у изножья кровати. Я устало осмотрела фрукты и бульон золотистого цвета, которые даже пробовать совершенно не хотелось.

«Вот бы сейчас большую кружку кофе», – мечтательно подумала я, демонстративно отворачиваясь от предложенной еды.

– Где Прайм?

Амит нахмурил свои черные брови как признак явного неодобрения того, что я не ем. Но мне же все равно… все равно.

– Прайм в верхних покоях, – ответил он.

– Проводи, – велела я ему.

Уж лучше пойду, посмотрю, правда ли Прайм бессмертный, чем буду сидеть тут без дела.

Амит помялся несколько секунд, как будто ожидая чего-то. Вот точно так, как в прошлый раз, когда заставил вернуться в тронный зал, позволяя мне сделать еще одно очередное открытие по поводу Кириниона… Общаются, значит.

Через несколько минут я все же очутилась там, где хотела.

Все еще бледный, уже переодетый, Прайм Киринион мирно спал посредине огромного ложа, принадлежащего точно старшему децерненту Солтиса, если судить по вычурности и щедрости, с которыми были подобраны предметы мебели в помещении. Хотя спал – наверное, можно применить с большой натяжкой, если судить по тому, что совсем недавно Амит обращался к нему за разрешением. Но глаза, по крайней мере, закрыты. Раны промыты и перевязаны. Единственное, что не вписывалось – его спутанные волосы. Не раздумывая, нашла расческу и принялась разглаживать каштановые пряди, очень хорошо помня о том, сколько лично мне неприятностей доставляют подобные упущения. Он не подал абсолютно никаких признаков к пробуждению. И тут-то мне и закралась одна весьма коварная и чисто мстительная в своей вредности мысль.

Ножницы нашлись неподалеку. Пусть чудный венец и защищал его от магии, но вот от моих рук – точно нет. Свершение мысли закончилось довольно быстро. Обрезанные локоны теперь уже не были прямыми. Крутыми маленькими короткими завитками они покоились на беспокойной голове Прайма Кириниона… а мне так даже больше нравится.

Едва положила ножницы на место и стерла следы преступления…

– Я не просил тебя об этом, – произнес негромко и хрипло Прайм.

Он едва шевелил губами, но глаза так и не открыл.

Даже стыдно стало от того, что я воспользовалась его беспомощностью. Ненадолго.

– Ну, можешь развестись со мной за это, – отозвалась беспечно. – Я правда не буду долго страдать.

Хотела добавить еще что-нибудь, но мужчина сильно закашлялся, и на его губах появилась кровь. Он открыл глаза и приподнялся на локтях.

– Тебе лучше оставить меня одного сейчас, – сказал он устало.

– Мне сейчас лучше знать, что мне лучше, – съязвила я.

Взяла в руки лежащий на прикроватной тумбочке кусок белой ткани и занесла руку, чтобы вытереть кровь.

– Что ты делаешь? – насторожился он.

Только лишь вознесла мученический взгляд к потолку и без слов выполнила задуманное. В черных глазах промелькнуло удивление.

– Так лучше, – пояснила я.

Совсем маленькая капелька осталась в уголке, и я смахнула ее большим пальцем. Задержала жест на мгновение… Он и, правда, не такой холодный как прежде.

Неужели, мое присутствие, правда, согревает каменное сердце?