Книга Женская сущность, страница 32 – Кристин Григ

Она первая, кого он пригласил жить в своем доме, но это дела не меняет. Были женщины до нее, будут и после нее, и чем больше она пыталась не думать об этом, тем больше думала.

Она заметила перемены и в нем. Плод ли это ее воображения или он действительно теперь относится к ней по-другому? Стал более чопорным? Отчужденным? Стал больше времени по вечерам проводить в своем кабинете, а не с ней?

Дни шли, а она ни о чем думать не могла. К тому же она отвратительно чувствовала себя. По Афинам ходил тяжелый грипп; заразившиеся кашляли, чихали и мучились от приступов тошноты. Всех Бог миловал, только не Ник.

Тело у нее словно свинцом налилось, она быстро уставала. Ее все время мутило, особенно по утрам. А может, это не грипп? Может, это реакция на ожидание того, что произойдет через две недели, когда закончится контракт?

Ей придется покинуть Грецию и Александра. Конец работе – конец их отношений.

К концу последней недели все переговорные стороны в принципе пришли к взаимному согласию. Теперь дело за юристами. Они переведут все на язык права, и документ будет готов. В пятницу Ник сидела в конференц-зале, пытаясь сосредоточиться на жужжащих вокруг голосах, но у нее ничего не получалось.

Изо дня в день она ждала, что Александр заговорит о том, что будет, когда подпишут контракты. В глубине души она ждала, что он предложит ей остаться с ним.

Но он ничего не говорил.

В тысячный раз она твердила себе, что это к лучшему. У нее своя жизнь в Штатах. У нее карьера. Не может же она бросить все и быть его любовницей!

Ник посмотрела в свой блокнот, не видя записей. И как это ее угораздило влипнуть в такую историю? Как она докатилась до жизни такой? Она ждет, чтобы мужчина задал ей вопрос, который разрешит ее будущее. Нет. Это уж слишком. До такого унижения она не дойдет.

– …Это возможно, не так ли?

Ник заморгала и подняла голову. Переводчица итальянца стояла рядом, ожидая ответа. Формальная часть встречи закончилась, хотя Ник и не заметила этого. Александр и его партнеры по переговорам поднялись со своих мест. Они стояли кружком и о чем-то болтали…

Ник содрогнулась, перехватив холодный изучающий взгляд Александра. Она перевела взгляд на итальянку.

– Прости, я не расслышала.

– Я сказала: невозможно представить, что все позади и через несколько дней я буду в Риме. – Она нахмурилась и с тревогой в голосе спросила: – Николь, тебе плохо?

Этого еще не хватает. Неужели отчаяние написано у нее на лице? Это последняя капля.

– Нет, все нормально, – быстро проговорила она. – Так, немного устала. – Она взяла свой кейс, открыла и стала укладывать письменные принадлежности. – У меня, кажется, этот грипп, который всех косит.

– Лучше поздно, чем никогда, – с улыбкой сказала итальянка, – хотя в данном случае предпочтительнее – никогда. Надеюсь, ты выздоровеешь до возвращения домой. Или ты планируешь остаться? – Она сказала это как бы между прочим, но в глазах читалось любопытство.

О чем она думает, понять несложно. Все четыре месяца Александр улыбался Ник, а последнее время эти улыбки испарились. Ник это ранило, но она не думала, что и другие заметили это.

Она закрыла кейс.

– Даже не знаю. Сама думаю, что делать дальше.

«Чтоб тебе провалиться, Александр! – пронеслось у нее в голове. – Я тебе никогда этого не прощу».

Однако в чем его можно упрекать? Если он взял над ней такую власть, так это ее слабость. Никогда раньше она не попадала в зависимость от мужчин, у нее были свои правила. И вдруг пасть так низко и пресмыкаться перед человеком, который больше ее не замечает, кроме как в постели, и то последнее время с трудом.

Когда все это случилось? Когда он перестал целовать ее перед сном и в первый миг, когда открывал глаза? Он еще занимается с ней любовью, но уже без прежнего пыла. Она чувствовала, что он отдаляется от нее, и это ее ранило, и она сама начинали отдаляться.

Вначале она была с ним абсолютно раскованной и открытой. Теперь, обнимая его, отвечая на его поцелуй, касаясь его, она вдруг задумывалась: уж не делает ли он все это из чистой любезности, отвечая ей только телом, но не сердцем.

Да и что такое сердце? Часть анатомии, совершенно неуместная в их отношениях.

Ник чувствовала, как в ней поднимается злость. На Александра. На себя. Ей хотелось наброситься на него с кулаками. Только что толку? Ничего не изменится. Он не любит ее. Не любил и не полюбит.

Она встала из-за стола. Перед глазами все поплыло, пол накренился. Она схватилась руками за край стола, чтобы не упасть.

– Мадемуазель, что с вами?

Ник с трудом перевела дыхание.

– Пустяки. – Она подняла голову, сосредоточилась и улыбнулась французу. – А может, и нет. По-моему, у меня грипп.

– Кажется, эпидемия уже кончилась. – Француз прищурился. – Давайте я помогу вам дойти до диванчика в кабинете мистера Татакиса. Там вы сможете прилечь…

– Если мисс Колдер нужна помощь, – раздался голос Александра, – я ей помогу.

«Эту смехотворную фразу, он, кажется, уже слышал, – с горечью подумал Александр, обходя француза и подхватывая Ник. – Почему с этой женщиной он вечно попадает в дурацкое положение?»

– Спасибо за беспокойство, – произнес он почти с вызовом. – Я сам разберусь.

Француз бросил на Ник сочувствующий взгляд.

Ник подождала, когда все выйдут, потом высвободилась из рук Александра и повернула к нему вспыхнувшее лицо.

– Это было очень грубо.

– Что с тобой. Ты заболела?

– У меня грипп, а он хотел помочь.

– Помочь? – хмыкнул Александр. – Этот тип все четыре месяца из кожи вон лез, чтобы затащить тебя в постель.

Ник вытаращила на него глаза. Затем схватила свой кейс и ринулась к выходу.

– Николь! Николь! Вернись. Я не разрешал тебе уходить.

Она не остановилась. Александр выругался и пошел за ней. Он весь кипел от злости. Она его достала. Какое она имеет право так с ним обращаться? То молчит часами. То в дурном настроении. А вчера легла в постель и повернулась к нему спиной.

– Ты что, оглохла? – сердито бросил он, догнав ее. – Ты не слышала, что я сказал?

– Слышала. Но если ты решил, что мы вернулись к твоим фельдфебельским командам, то ты ошибаешься.

– Ты не только глухая, но и сумасшедшая. Что ты несешь?

– Дай мне пройти.

– Дам, только образумься. – Он посмотрел на нее, прищурившись. – С тобой последнее время что-то непонятное творится.

– Это с тобой что-то творится, – парировала она. – И мне все это надоело.

У Александра заходили желваки на скулах.