Книга Девушка с секретом, страница 1 – Галина Владимировна Романова

Кровь тонкой струйкой стекала по лезвию ножа, оставляя багровые пятна на ее белоснежной ночной сорочке. Тусклая лампочка под потолком выхватывала из мрака ночи тело мужчины, распростертое на полу, — оно было безжалостно изуродовано.

— Что ты наделала?! — раздался сдавленный шепот за спиной девушки.

Она медленно повернулась, едва не поскользнувшись в луже воды и крови, и невидящими глазами уставилась на говорившую.

— Что ты наделала?! — вновь повторила объятая ужасом женщина, нервно комкая на груди джемпер. — Ты убила его!!! Ты убила его, чудовище!!!

— Я не… — Девушка переступила босыми ступнями и, словно только что очнувшись, выдохнула: — Я ничего не понимаю… Кто это сделал?!

Взгляд ее переместился на нож, который она судорожно сжимала в посиневших от напряжения пальцах, и девушка… завизжала.

Этот страшный крик вырвался на волю через открытую форточку и эхом прокатился среди многоэтажек, заставив многие уснувшие к этому времени окна засветиться сигнальным огнем грядущей трагедии. Но крик больше не повторился. Понемногу успокаиваясь, люди гасили свет и вновь отдавали себя в объятия Морфея. Лишь луна, безмолвный свидетель многих деяний, совершающихся на грешной земле, смогла увидеть, как замертво рухнула рядом с истерзанным трупом молоденькая девушка в окровавленной ночной сорочке…

Под монотонное гудение мотора Женька задремала.

Сон был единственным спасением для ее измученного сознания. Но последнее время и он не приносил избавления. Кошмары, один ужаснее другого, наплывали из ниоткуда и опускались кровавым маревом, мешая пробуждению.

— Всем встать! — рявкнули над ее головой. — К выходу, быстро!!!

Сонно поведя глазами, Женька зябко поежилась и, стараясь не привлекать к себе пристального внимания конвоира, двинулась вслед за другими женщинами к выходу.

Машину, этапирующую заключенных, подогнали прямо к открытой металлической двери унылого серого здания. Железный козырек над входом лишал возможности что-либо разглядеть.

— Быстро, быстро, быстро!!! — орал что есть мочи лысый мужик, хватая заключенных за шиворот и швыряя прямо в открытую дверь, которая показалась Женьке олицетворением входа в преисподнюю. — Шевелись!..

Женщины шевелились. Не глядя друг на друга, они проследовали за тюремщиком по длинному гулкому коридору в караульное помещение и, выстроившись в шеренгу, замерли в ожидании дальнейших распоряжений. Правда, с этим никто особо не спешил. Лысый конвоир развалился на предложенном ему стуле и принялся балагурить с прыщавой контролершей. Та широко раскрывала рот в беззубой улыбке и откровенно терлась грудью о плечо мужчины. На присутствующих они не обращали внимания.

«А кто мы такие, чтобы обращать на нас внимание? — горько подумалось Женьке, которую эта сцена поразила своей откровенной пошлостью. — Мы для них что-то вроде подопытных крыс…»

Ее умозаключение подтвердилось минуты через две, когда одна из женщин, не выдержав напряжения, упала в обморок. И тут же дверь, через которую их ввели, распахнулась. В караулку ворвался вихрь в облике молодого чернявого мужика с резиновой дубинкой под мышкой и в сопровождении четырех дюжих охранников, пол которых определить было трудно из-за мешковато сидевшей одежды и сальных волос, спадающих спутанными прядями на неряшливые воротники.

— Что за мразь тут развалилась? — взвизгнул черномазый тонким голосом.

Грудастая контролерша нехотя оторвалась от своего занятия и прошлепала на кривых ногах к женщине, лицо которой постепенно начало наливаться синевой.

— Встать! — протрубила она и пнула заключенную ногой. — Встать, кому говорю! Похоже, она того… отключилась.

Последние слова контролерша произнесла, заискивающе заглядывая в глаза вошедшему. Тот качнулся на каблуках высоких хромовых сапог и, медленно подойдя к ним, обрушил на лежащую несколько ударов дубинкой.

Кто-то из присутствующих тихо ахнул.

Втянув голову в плечи, Женька до крови закусила губу и изо всех сил принялась уговаривать себя не закричать. Опущенные в пол глаза наполнились слезами. Жестокость и равнодушие, с каким все это проделывалось, больно ударили по ее ранимой душе.

— Убрать! — взвизгнул мужчина и нервно забегал по комнате. — Черт знает что!!! Кого привозят?!

— Пора бы начинать, — тихо произнес один из вошедших. — Обед скоро.

— Да, да, — машинально подхватил черноволосый. — Давайте сюда список. Начнем сортировку.

Так называемая сортировка заняла не более десяти минут. Всех присутствующих женщин после переклички разбили на группы по три-пять человек и повели по тому же коридору, но в другом направлении.

Женька осталась одна…

— А что с этой пташкой делать будем? — елейным голоском спросила контролерша и подошла поближе. — Куда селить? Мест свободных не осталось.

— А может, к этой… к Сатанистке, — тихо подсказал кто-то.

— С ума сошел, — фыркнула та. — Она ее через два месяца в гроб вгонит. Да и чего такому добру со старухой пропадать.

На последних словах беззубая поганенько захихикала, и через минуту к ней присоединились остальные.

— Хватит! — приказал обладатель смоляных кудрей. — Сели ее к Сатанистке, а там посмотрим. И так провозились дольше обычного…

Сатанистка оказалась миловидной бабулей с небесно-голубыми глазами и кроткой улыбкой.

— Заходи, голуба, — тихо прошелестела она и засеменила навстречу девушке.

Женька стояла, не двигаясь.

— Постель возьми, — буркнула охранница и вложила объемистый сверток ей в руки.

Дверь камеры с грохотом захлопнулась за спиной девушки, беспощадно отсекая ее от прежней жизни.

— Заходи, заходи, — старушка попыталась улыбнуться подружелюбнее. — Чего столбом стоять?

Женька сделала два робких шажка по направлению к нарам и неожиданно рухнула на колени.

— Это не со мной!.. — исступленно зашептала она, обводя безумным взглядом стены, выкрашенные неопределенного цвета краской. — Этого не может быть!.. Я сейчас проснусь, и все наладится!..

— Э-э-эх, голуба! — закачала головой соседка по камере. — Если ты здесь, то ничего уже не наладится…

— Почему? — непонимающе подняла Женька на нее глаза. — Будет суд, меня обязательно оправдают!

— Я здесь уже второй год, а суда и не предвидится, — пояснила бабуля, помогая девушке подняться. — Ишь какая ты тяжелая, с воли-то. Ничего, посидишь на здешних харчах, полегчаешь.

Слова ее оказались пророческими во всем…

Дни шли за днями, сменяя друг друга чередой осенних ливней и зимних снегопадов, а ситуация не менялась. Менялся лишь облик Женьки: постепенно она превращалась в еле уловимую тень той, какой была прежде.