Книга Волшебные кони Мирримы, страница 22 – Эмма Дарси

Эрин услышала детский крик, и глаза ее наполнились слезами.

— Уже все… все, — хрипло бормотал Питер, нежно вытирая слезы с ее щек.

— Эрин, у вас родился здоровый мальчик, — объявил доктор. — Хотя и на месяц раньше, но у него нормальный вес. Так что не о чем волноваться.

Тут уж слезы у нее полились ручьями. Она столько пережила, а теперь родила здорового малыша, и ей больше не нужно думать о том, как сообщить Питеру Рэмси, что он отец. Питер здесь, около нее, и он перестанет на нее злиться, потому что она родила ему сына. Он так заботливо к ней отнесся, забыл о своем гневе, вытирал ей пот с лица, успокаивал ласковыми словами.

— Эрин, все в порядке. Ты справилась. И с ребенком все в порядке. Сейчас я его тебе дам, — сказал Питер, вставая со стула.

Он наверняка тоже перенервничал. Роды были преждевременные, и Питер, наверное, считает виновным себя, потому что накричал на нее и расстроил. Но глупо ждать от него чего-то большего, чем просто забота. Она — мать его ребенка, и этого достаточно, чтобы отложить их «разборки» до более подходящего времени.

— Пуповину перевязали, и мы готовы к встрече, — весело произнес доктор Дэвис, положив новорожденного сына на руки Питеру. — Я сейчас закончу и тогда оставлю вас втроем.

«Втроем…»

Связанные до конца их жизней, подумала Эрин, наблюдая за лицом Питера, который смотрел на сына… на частицу своего будущего. Странная улыбка появилась у него на губах, и он с удивлением прошептал:

— Он такой маленький.

«А ты такой большой».

— У него хороший рост, и он будет высоким мальчиком, — заверил доктор Дэвис.

Питер улыбнулся во весь рот. На его лице было написано: «Как я». Неужели из-за сходства с ребенком он станет отнимать у нее сына? Эрин это испугало, и она протянула руки, чтобы забрать ребенка к себе.

Голубые глаза Питера сияли от восторга. Он осторожно положил сына ей на грудь. Как прекрасно, что она наконец-то может держать его, ощущать не выпуклость в животе, а чудесного человечка, который сопит носиком, словно чувствует молоко в материнской груди. Эрин охватило такое огромное счастье, что она забыла про ссору с Питером. Ведь, несмотря на трудную беременность, она дала жизнь этому крохе!

Питер сел и, протянув руку, провел пальцами по пушку на головке младенца.

— Он светленький. У сына Шарлотты очень темные волосы… как у Дамиана.

Наверняка он хотел сказать: «Не как у всех Рэмси».

— Цвет волос часто меняется, Питер, — объяснила Эрин. — Трудно сказать, какие они у него будут, когда он подрастет.

— Да какие угодно.

Ничто не может нарушить его хорошего настроения!

Эрин вздохнула с облегчением. Может, она зря так волнуется и Питер не собирается забирать себе львиную долю родительского общения? Сейчас он просто излучает счастье. Ей следует успокоиться и насладиться первыми мгновениями своего материнства.

Доктор Дэвис перебросился парой фраз с Питером, сказав ему, что Эрин с ребенком сейчас переведут в отдельную палату, где им будет обеспечен необходимый покой и уход. Эрин поняла, что имя Рэмси и здесь оказало нужное действие. Этого нельзя не оценить!

Врач и сестра ушли, а Эрин бросила взгляд на часы — было начало второго. Она удивилась: какие быстрые у нее роды! А ей казалось, что схватки длились бесконечно.

— Спасибо тебе за все, — сказала она Питеру.

— Это самое меньшее, что я смог сделать.

Перед ней сидел не упрямый воин, который был готов сражаться до конца, а принц, прискакавший ей на помощь. Прекрасный рыцарь ее мечты.

— Я рада, что ты был здесь, — хриплым от переполнявших ее чувств голосом произнесла Эрин.

— Я бы все время был рядом, Эрин, если бы ты мне позволила.

— Прости. — Ей стало стыдно. Как она могла не сказать ему о своей беременности!

— Все в прошлом. — Голубые глаза в упор смотрели на нее. — Нам надо думать о настоящем. И у нас теперь есть сын.

— Да, — ответила Эрин и крепче прижала к себе ребенка.

— Ты придумала ему имя?

Он улыбается и совсем не сердится. Эрин стало немного легче на душе. Питер не захочет, чтобы конфликт между матерью и отцом навредил малышу.

— Мне нравится Джек, — сказала она.

— Джек… Джек Рэмси. Звучит неплохо. Мне тоже нравится.

Эрин решила, что пора его остановить — у нее тоже есть права.

— Он будет Джек Лавель.

Довольное выражение в одну секунду исчезло с лица Питера.

— Ты, кажется, говорила, что твоя беременность — это случайность, — жестким тоном напомнил ей он.

— Да, говорила.

— И ты еще говорила, что заведешь ребенка только в прочном браке.

— Да. Но, Питер, то, что произошло, не было запланировано. Я ничего не могу поделать…

— Можешь, — оборвал ее он. — Ты можешь сделать так, чтобы наш сын получил все и от матери, и от отца.

— Я постараюсь с тобой договориться.

— Очень постараешься? — с вызовом произнес он. — Так сильно постараешься, что дашь слово связать себя узами брака со мной?

Чего-чего, а этого Эрин совершенно не ожидала! Лишившись дара речи, она уставилась на Питера. Он уже все для себя решил и теперь приводит свой план в действие!

Брак с Питером Рэмси.

Она вспомнила его слова о том, что ей надо привыкать к семейству Рэмси, поскольку придется проводить в их обществе много времени.

Нелепо и старомодно выходить замуж ради ребенка. Сейчас так не поступают, в этом нет необходимости. Если незамужние матери испытывают денежные затруднения, они могут получить государственное пособие. Во всяком случае, в Австралии это так. К тому же Питер знает, что она достаточно обеспечена и финансовых проблем у нее нет. Но он не говорит о денежной помощи. Его заботит эмоциональное благополучие их сына, он хочет, чтобы у ребенка была полноценная семья.

— Не понимаю, как ты можешь хотеть на мне жениться! — воскликнула она.

— Почему нет?

— Ты обвиняешь меня во лжи. Мы не доверяем друг другу — это серьезная проблема, Питер. Ты подозреваешь меня бог знает в каких грехах, а мне приходится оправдываться за каждое свое слово или поступок. Ничего себе семья! Для ребенка это плохо.

— Если бы ты захотела быть со мной откровеннее, то проблем не стало бы. К отсутствию доверия приводит молчание… тайны, секреты. Эрин, будь искренней.

Эрин вспомнила, как Алисия Хеммингс обозвала Питера упертым пуританином. Ей следовало прислушаться к этой характеристике и ожидать, что он от своего не отступит. Она не отрицает своей вины в том, что не сказала ему о беременности, не призналась, что она не воспитательница детского сада, — в этом ее основная ошибка. «Писательница» — вот что не устраивает мужчин, не устраивает успех, который сопровождает творчество.