Книга Её зовут Молли, страница 2 – Шэрон Де Вита

Он не доктор Спок, это уж точно.

Дэнни посмотрел на малышку, и вдруг боль из прошлого сверкнула мгновенным проблеском маяка. Он закрыл глаза и усилием воли постарался загнать ее обратно вглубь сознания — лучше об этом не думать, это слишком тяжело, слишком больно. Однако мучительные воспоминания о другой беспомощной малышке, которая оказалась никому не нужной, продолжали преследовать его.

Она была нужна ему, нужна больше всего на свете; ее жаждала каждая частичка его существа. Потерев уставшие глаза, Дэнни решительно тряхнул головой — нельзя расслабляться, иначе он просто не сможет работать. Сейчас главное — ребенок, шевелившийся рядом с ним на переднем сиденье.

Он еще раз взглянул на малышку, и, словно почувствовав его взгляд, она медленно повернулась и посмотрела на него. Когда ее детские глаза — такие большие и синие — задержались на нем, его сердце на мгновение остановилось.

Господи, такая маленькая и беззащитная, такая… одинокая. Протянув дрожащую руку, он погладил ей щечку, удивляясь, как это кто-то смог просто… оставить ее. Бросить. Уму непостижимо.

Малышка взмахнула пухленьким кулачком, потом доверчиво ухватила его за палец, вцепившись в него так крепко, словно от этого зависела ее жизнь. В этот момент Дэнни понял, что так оно и есть.

— Как дела, красоточка? — Он постарался, чтобы его голос звучал тихо и нежно.

Явно довольная, малышка загукала, дрыгнула ножками и улыбнулась широкой беззубой улыбкой.

Ответив ей такой же широкой улыбкой, Дэнни большим пальцем погладил ей пухленький кулачок и поразился мягкости кожи.

— У тебя там все нормально, маленькая? — обеспокоенно спросил он: может быть, надо что-то делать, только вот что? — Ты не хочешь попить?..

Малышка попробовала пососать его палец. Дэнни засмеялся, когда все ее личико сморщилось, словно ей в рот брызнули лимоном.

— Похоже, ты уже хочешь обедать, а? — Дэнни подобрал ее пластмассовое кольцо и с любопытством посмотрел на младенца. — Послушай, малышка, а может, ты скажешь мне, как тебя зовут? Знаю, у нас первое свидание и все такое, но при этом обычно представляются друг другу. — Он снова зачарованно провел пальцем ей по щечке, потом по прядке волос и поразился, какие они шелковистые. — Так как, говоришь, тебя зовут?

Он взглянул на нее в ожидании ответа. Большие синие глаза смотрели прямо на него, но ответ что-то задерживался.

— Стесняешься, да? — Дэнни потер небритый подбородок, собирая разбегавшиеся мысли. — Ну, а меня зовут Дэнни. Дэнни Салливан. — Он легонько потряс крохотный кулачок, и малышка снова загукала и заулыбалась. — Приятно с тобой познакомиться. Чувствую, что на обед мне придется раскошелиться, но прежде неплохо было бы узнать, кто ты и чья.

И, что еще важнее, почему ее подкинули к нему в машину.

В нем начинал закипать его крутой ирландский нрав. Что, черт побери, творится с людьми? Как можно было оставить беззащитную малышку совсем одну в чьей-то машине?

Дэнни посмотрел в боковое стекло: неужели никто ничего не видел?

Машина, как всегда, стояла прямо перед полицейским участком, и жизнь вокруг кипела ключом.

Открыли гидрант, и вода хлынула на улицу, где местные ребятишки проносились сквозь струю, чтобы охладиться. Их крики и смех разносились в теплом воздухе.

Отдежурившие полицейские и те, кто только заступал, стояли, прислонившись к машинам, обменивались свежими сплетнями или просто докуривали по последней сигарете.

Женщины с усталыми лицами торопились домой, нагруженные пакетами и сумками.

На углу остановился автобус, и его двери со вздохом открылись, выпуская длинную череду спешащих пассажиров.

Вокруг было полно людей, занятых своими делами.

Похоже, никто не хватился пропавшего ребенка.

Дэнни снова посмотрел на малышку и вздохнул. По закону, брошенных детей надлежало передавать в Отдел по делам детей и семьи, больше известный как ОДДС.

Он работал в полиции достаточно долго, чтобы знать, как эта система работает.

И как она не работает.

Мысль о том, чтобы сдать бедную малышку в ОДДС или какую-то другую государственную организацию, заставила его содрогнуться. Конечно, они будут кормить ее и одевать, будут делать все, что требуется для поддержания жизни, но кто обнимет и утешит ее? Кто будет лелеять и любить?

Кто даст ей ту стабильность и защищенность, в которой нуждается и которую должен иметь каждый ребенок?

Он знал ответ до того, как задал вопрос.

Никто.

Все еще не сводя с него доверчивых синих глазенок, девочка крепко сжимала игрушку в маленьком кулачке. Этот взгляд коснулся одного давно пустующего места в сердце Дэнни, и внезапно его охватило поднявшееся неведомо откуда неистовое чувство любви и нежности.

И тогда он ясно понял, что ни за что не отдаст этот бесценный сверток ни в ОДДС, ни еще куда бы то ни было.

Ни за что на свете.

Он узнает, чей это ребенок, и вернет его родителям, но прежде отчитает их так, что они вовек не забудут его лекции. А до тех пор позаботится, чтобы за ним нормально присматривали — даже если придется делать это самому.

Ведь он — Салливан. А это значит, что он воспитан в духе социальной ответственности. Полицейские в третьем поколении, он и двое его братьев очень рано поняли, что надо считать ценностью. Долг, честь и ответственность перед семьей, друзьями и обществом — это для Салливанов не просто слова, а образ жизни.

Его покойный отец Джок Салливан успел внушить их троице эти вечные ценности задолго до своей безвременной гибели при исполнении служебного долга. Поэтому Дэнни просто не мог оставить кого-то в беде — особенно совсем беззащитного маленького ребенка.

Салливаны так не поступают.

Разве не его собственные родители взяли к себе Кэти, когда она осиротела в пять лет, и воспитали как свою дочь?

Дэнни улыбнулся, вспомнив тот давний день, когда Кэти Вагнер появилась на пороге их дома. Цепляясь одной рукой за его мать, а в другой сжимая потрепанного одноглазого медведя, она как будто состояла из одних тоненьких рук и исцарапанных ног; впрочем, была еще копна непослушных рыжих волос и большие, серьезные карие глаза, которые глянули ему прямо в душу. Они казались огромными на маленьком личике; печальнее этих глаз он ничего не видел.

С той минуты он и его братья, Майкл и Патрик, приняли Кэти как родную. Она стала их младшей сестренкой. Они ее любили, защищали и мучили, как это могут делать только старшие братья. Она сразу же сделалась частью клана Салливанов.

И никогда не стояло вопроса о том, чтобы отдать Кэти в какое-либо учреждение. Она им была так же нужна, как и они ей.

Дэнни взглянул на малышку с розовым шелковым бантиком.

Так же, как сейчас он нужен ей. Выбора у него не было.