Онлайн книга «Последний романтик»
|
— Я понял, что вместе нам не ужиться, когда ты вышла наконец из душа тогда, в понедельник, ты там пробыла целый час и вышла — с головы до пят в банном халате, точно в броне. И объявила, что обо всем подумала. Ты аккуратно перечислила все существующие между нами различия. Какой я бедный, грубый, необразованный бродяга. Какая ты культурная, хорошо образованная, высокооплачиваемая, а после часа в душе еще и хорошо вымытая. Воз грязи под ногтями, так, леди-адвокат? Джей подумала, что лицо у нее сейчас не бледнее помидора на тарелке. — Разве я так сказала? — Может, и не сказала. Но, черт, даже ковбою было ясно, о чем ты думала! — А мне и не нужно было мучиться в догадках. Ты доходчиво объяснил, как ты представляешь себе нашу жизнь. Ты хотел получить жену, которая работала бы с тобой рядом, которую ты обрядил бы в джинсы, чтобы в них она трудилась и в поле и дома, чтоб готовила тебе, стирала носки, рожала детей, согревала постель. Тебе нужна была поденщица, а не жена! — Вот что, леди, я хотел женщину, которая бы хотела мужчину, — процедил Люк. Я не знал, черт побери, чего ты хочешь! Тебе хватило недели, чтоб наиграться в доме с плохим ковбоем. А потом реальность влепила тебе пощечину, и ты запаниковала от одной только мысли поехать в Северный Парк! — Я не запаниковала, а как раз, наоборот, пришла в себя, чтоб хоть у одного из нас была голова на плечах. Люк фыркнул. — Голова? На плечах? Ты была просто всполошенной курицей. — Мы отклонились от темы, — вмешался Бартон. — Так почему же развод не устраивает вас, мистер Ремингтон? — Люк. Зовите меня Люком. О'кей? Если мы намерены делить жену, нужно быть проще. — Вы собираетесь меня делить? — И было бы много лучше, если бы О'Брайен не вмешивалась. Женщины слишком эмоциональны, они только мешают привести дело к общему знаменателю. — Не думаю, что вы правы, мистер Ремингтон. Едва заметный намек на улыбку показал, что Люк по достоинству оценил демонстративный отказ Бартона обращаться по имени. — Что ж, раз О'Брайен хочет быть мужчиной в доме, давайте поговорим об алиментах, — невинно сказал он. От возмущения у Джей закипела кровь. Алименты! Да ты не стоишь ломаного гроша после этого! Неужели она когда-то считала, что любит его? — Ни один судья в мире не заставит меня выплачивать содержание здоровому мужчине. — А как насчет того, чтобы расплатиться с этим здоровяком за работу? Мне пришлось основательно попотеть после того, как я встретил тебя! Целая неделя неземного блаженства, и что же за все труды? Знаете, леди, вы причинили человеку большой физический и психологический вред. — Неземное блаженство? Неземная ложь! — Джей стиснула зубы. — Неземное нахальство! — А, так ты считаешь, что наша жизнь была чистым, священным союзом?.. Два сердца, бьющиеся, как одно? И прочие нежные чувства? — Единственное, что нас связывало, так это секс, — огрызнулась Джей. — И ты это знаешь. — Так вот почему ты забыла нашу свадьбу! — грязно осклабился Люк. Прежде чем Джей успела влепить мужу пощечину, вмешался спокойный Бартон: — Джей, нам следует выслушать претензии мистера Ремингтона. Я уверен, что, обсудив условия договора, мы найдем вариант, приемлемый для всех нас. Ваши предложения, Ремингтон? — Мне нечего с ним обсуждать! — А ведь она когда-то думала, что Люк любит ее. Впрочем, он никогда не говорил ей об этом. — Начнем с того, как я спас жизнь вашей будущей жене. Вам уже интересно, Бартон Александр? — Ты хочешь, чтоб я заплатила за это? Большей гадости тебе не удалось бы сказать. — А я не знал, что он спас тебе жизнь. — Видишь, О'Брайен, этим твой друг отличается от нас с тобой. Кстати, Бартон, сколько она, по-твоему, стоит? — Джей бесценна… — Спасибо, Бартон! — Видишь, О'Брайен, а ведь он еще не спал с тобой. Представляю, как бы возросли ставки! — Ну, хватит, — опять вспылила Джей, — я надеялась, мы придем к соглашению как цивилизованные люди, но тебе хочется драки, ковбой? Давай, вперед! Но когда я разберусь с тобой, ты решишь, что лучше бы все коровы твоего Северного Парка дружно сделали на тебя! — Успокойся, дорогая. Не будем столь категоричны. Если ты позволишь представлять тебя в суде… — Бартон! Мне не нужны адвокаты! Я сама адвокат! — Бартон Александр, ты еще не знаешь ее темперамента. Когда она в бешенстве, она чрезвычайно сообразительна! Как ни была Джей разозлена, по тону Люка она поняла, что тот ее провоцирует. Она заставила себя успокоиться и уже совершенно ровным голосом спросила: — Хорошо. Чего ты добиваешься? Люк положил вилку и смерил Джей тяжелым взглядом. — Ты говорила тем утром о блестящих перспективах, — сказал он холодно, и его губы скривила ледяная улыбка. — Как ты думаешь, сколько ты должна мне за тот обман? Когда расплатишься, я устрою так, что наши дорожки больше никогда не пересекутся. Джей словно глотнула кислоты. И за этим ничтожеством она была замужем? Это с ним она спала, с ним планировала жить долго, счастливо и умереть в один день? Она думала, что хоть немного знает его. Нет, она совсем его не знала… Он ворвался в ее жизнь неожиданно. Появился внезапно, оттолкнув ее в сторону и схватив ребенка, которым она только что любовалась. Все произошло так быстро, что она даже не успела вскрикнуть. Только что она склонялась над маленькой девочкой в коляске, а в следующую секунду уже летела по воздуху. Как в замедленном фильме: удар, недоумение, суета вокруг нее, сознание, что она сейчас упадет и не может ничего сделать, чтоб не упасть. И вот она шлепнулась о землю, а огромная пегая лошадь промчалась мимо. С раздутыми боками и огромными копытами. Оглушенная Джей сидела на земле, а мать спасенной девочки уже обнимала своего ребенка, плакала и благодарила здоровенного ковбоя. Люка… Он повернулся к ней, и только тогда до нее дошло, что же, собственно, случилось. Лошадь, сломав забор, вырвалась на свободу, а Джей и маленькая девочка, мать которой отошла погладить кобылу, оказались на пути у безумного животного, несущегося во весь опор, закусив удила. Если бы не Люк, что бы осталось и от нее и от ребенка? Прежде чем Джей смогла поблагодарить Люка, он протянул ей руку, сочувственно улыбнулся и извинился за что-то. Однако чертики в его глазах заставили Джей насторожиться. Господи! Оказывается, она приземлилась в большую кучу того, что ее отец называл лошадиными яблоками. И улыбка, и странное извинение относились к перепачканной юбке. И тогда она тоже засмеялась и хохотала до тех пор, пока слезы не хлынули из глаз. Через пять дней они поженились. Это было в среду. Спустя четыре дня расстались. Это было в понедельник… |