Онлайн книга «Неплохо для покойника!»
|
— Почему? — недоуменно прокричала я старушке на ухо. — Потому что страшные вещи там происходят! — Бабуся прищурила подслеповатые глаза и принялась рассказывать мне жутковатые истории о пропавших без вести людях и о страшных криках, раздающихся по ночам с той округи. — Наши там не ходят… Давно уж… С тех самых пор, как Акулинкина дочка там сгинула… Я послушала еще немного ужастиков на дорожку и, тепло попрощавшись со словоохотливой бабуськой, вышла на улицу. Солнце к тому времени достаточно высоко поднялось над горизонтом, но справиться с туманом ему пока не удавалось: он по-прежнему мягко устилал землю. А когда я нашла нужную тропку и вошла под сень чахлых берез и осин, произрастающих на кочках, то он и вовсе сгустился до осязаемости. — Спаси меня, господи! — суеверно пробормотала я, мгновенно испытав симпатию к верующим людям, находящим себе утешение в молитве. — И прости!.. Между тем тропинка все дальше и дальше уводила меня в глубь болота. Свет раннего утра сюда почти не попадал, а вкупе с туманом сумерки вокруг были едва ли не ночные. Я медленно пробиралась по утоптанной тропе в надежде побыстрее увидеть проблески света. Сказать, что мне было страшно в тот момент, значило ничего не сказать. Жуть накатывала волнами, вызывая приступы дурноты А когда сзади я отчетливо услышала чьи-то шаги, то волосы сами собой зашевелились на моей голове. Человек шел так же, как и я, осторожно нащупывая дорогу. Он, кажется, не собирался сокращать расстояние между нами, как не собирался и отставать. Но ни то, ни другое меня в данный момент утешить не могло. «А вернувшись, нашел смерть!..» — всплыли в памяти слова моего шефа. По всему выходило, что с возвращением у меня могут возникнуть проблемы. Как назло, в голову полезли предостережения старой женщины, нашептавшей мне страшные истории о блуждающих душах умерших. «Мамочки!» — жалобно пискнуло что-то внутри меня, и я, как подстегнутая, полетела стрелой вперед — туда, откуда забрезжили проблески раннего утра. Я не помнила, как преодолела последние метры пути, не помнила, как мчалась через поле, засеянное гречихой. Лишь споткнувшись о какую-то кочку и кубарем скатившись в глубокий овраг, я смогла наконец затаиться и немного перевести дыхание. Преследователь появился на кромке глубокой ямы, поросшей густой травой, минут через пять. Не рискнув спуститься вниз, он несколько раз обошел овраг по периметру, то и дело останавливаясь и внимательно вглядываясь в глубь его, но отыскать меня в густых зарослях глухой крапивы он мог, разве что наступив на меня ногой. Я лежала, плотно прижавшись спиной к земле, и слышала стук собственного сердца. Казалось, что угольчатые листья, плотно сомкнувшиеся надо мной, вибрируют от того, как кровь толчками бьется в мою грудь. Разглядеть лица преследовавшего меня человека я так и не смогла. Мне была видна лишь кромка его обтрепанных джинсовых штанин да стоптанные кроссовки. Именно в такое одеяние был облачен притворившийся спящим мужчина на вокзальной скамье. Хотелось мне того или нет, но понемногу я проникалась верой в то, что на этой тропе, пролегающей по болоту, время от времени случаются жуткие вещи. Мужчина, побродив еще немного, ушел. Сначала я отчетливо слышала его шаги, когда же они начали стихать, я осторожно выбралась из своего укрытия, полезла наверх и украдкой выглянула из оврага. Он шагал, не оглядываясь, в сторону поселка, дома которого уже угадывались в постепенно рассеивающемся тумане. Был он высок и немного сутуловат. Вот, впрочем, и все, что мне удалось разглядеть. Бесформенная штормовка с надвинутым на голову капюшоном лишала возможности рассмотреть его более детально. Дождавшись, когда мужчина скроется из вида, я вылезла из оврага и отправилась совсем в другую сторону, намереваясь войти в поселок с северной стороны. Но там мне путь преградила гигантских размеров лужа, о которой, очевидно, и предупреждала меня бабуся. Сунув туда ногу в резиновом сапоге, я пару раз провалилась едва ли не по колено, поэтому оставила эту безумную затею и сочла за лучшее пойти вдоль огородов. Плотный ряд лозинок, отгораживающий дома от приусадебных участков, надежно укрывал меня от любопытных взглядов. Но в одном месте я все же наткнулась на стороннего наблюдателя… Паренек гнал коз. Десятка полтора животных резво бежали в сторону выгона, который оказался тут же, позади огородов. Завидев меня, он деловито стегнул кнутом, подгоняя отставших молоденьких козочек, и, уперев руки в бока, с приветливой улыбкой произнес: — Здравствуйте вам! Чьи будете? — Здравствуй, — ответила я ему такой же улыбкой. — Я приезжая. Подругу ищу. Не поможешь? Паренек сделал серьезное лицо, деловито порылся в огромных карманах дедовского пиджака и, достав оттуда пачку «Примы», предложил: — Давайте присядем… Я опустилась на сброшенный с плеч пастуха пиджак и, поджав ноги, с интересом принялась разглядывать подростка. Было ему лет тринадцать, не больше — крупные конопушки на крыльях носа, обгрызанные ногти на пальцах рук да выцветший чуб давно немытых волос… — Меня Петром зовут, — представился он, заметив интерес с моей стороны. — А вас? — А меня Анной, — протянула я ему раскрытую ладонь. — Будем знакомы. Он растерянно перевел взгляд с моих наманикюренных пальцев на свою заскорузлую ладошку и, опасливо пожав их, виновато пробормотал: — Вчера уснул быстро, даже не умылся… — Ничего, бывает, — поспешила я не заметить неловкости. — Мне вот тоже со вчерашнего вечера не удалось переодеться, не то что руки вымыть… Петька посмотрел на меня с благодарностью, и в его взгляде я прочла, что он готов мне служить верой и правдой, по крайней мере ближайшие сто лет. — Много дачников у вас в это лето? — осторожно начала я, не зная, как приступить к детальному допросу. — Есть малость, — сплюнул он сквозь зубы. — Все больше москвичи. И чего в такую глушь едут? У нас тут электричество и то не всегда бывает. — Ну… Им, наверное, интересно друг с другом общаться, ходить в гости… — Скажете тоже! — фыркнул Петр. — Их из дома не выгонишь. Спать чем свет ложатся. А что за подруга тут у вас? — Да я не знаю точно — здесь ли она? — Как звать? — Антонина… Красивая такая, высокая… Волосы вот так вот убирает. — Я изобразила руками излюбленную форму Тонькиной прически. — Есть такая, — убежденно кивнул Петр. — Ходит еще так, словно по воде плывет, как бабка моя скажет. Дом она тут купила год назад. Все строители там работали. Красотищу навели ужас какую! И в дому у нее, бабы говаривают, словно во дворце! А строитель потом один так и остался. |