Книга Слёзы Шороша, страница 132 – Братья Бри

– Присаживайтесь, друзья. Мне лучше оставить вас наедине?

– Пожалуйста, останьтесь, Тимоти, – поспешила с ответом Кристин.

– Какая разница, – пожав плечами, сказал Лойф и сел на стул. – Я сделаю то, о чём ты меня попросил.

– Простите, Годфри, вам тяжело будет говорить об этом…

– Мне тяжко в любом случае, буду я говорить об этом или не буду.

Кристин заметила, что его руки и колени дрожат.

– Не могу с этим справиться, – сказал Лойф, поймав её взгляд. – Плевать. Но это не то, о чём вы подумали.

– Я ещё не успела ни о чём подумать, Годфри.

– В общем, это не от вина. Впрочем, думайте, как думается.

– Годфри, расскажи, пожалуйста, Кристин, как всё произошло, – попросил его Бейл, чтобы не заставлять её подстраиваться под этого несчастного.

– Да-да-да-да-да, – как-то небрежно произнёс Лойф, и в этом послышалась обида.

– Годфри, я пришла сюда не из любопытства, – мягко сказала Кристин. – Мне нужно знать вашу историю, чтобы искать продолжение своей.

Лойф приподнял руку, что означало, что он всё понимает.

– Два года назад умерла Кора… оставила мне Энди и Эмери. Год спустя я познакомился с Глэдис, Глэдис Тоулин. В то время она была моей пациенткой. Я заглядываю людям в рот (работа такая), и меня отделяет от того, кто сидит передо мной в кресле, всего-то фут. На таком расстоянии люди чувствуют друг друга не только глазами и ушами, но и теми полями, которые излучают их души и тела. Мы стали встречаться. Это было серьёзно, настолько, что и детям, и ей нужно было… привыкнуть друг к другу. Глэдис не жалела времени: играла с ними на компьютере (я никогда не играл), помогала Энди с уроками. Они вместе гуляли. Часто ходили в парк развлечений. Больше всего любили кататься на пони и на колесе обозрения. На колесе это и случилось, на самом верху. Оторваться от того, что каждый день топчешь ногами, и увидеть всё с высоты птичьего полёта – кому это не понравится?..

Лойф остановился… Потом продолжил:

– Они сидели втроём. Разговаривали. Может, смеялись… Радовались жизни… Глэдис сошла с ума. Она повторяла одно слово – бездна.

«Бездна». В сознании Кристин вдруг встретились два слова: одно, «бездна», ворвалось в него только что, другое, «бездна», мчалось ему навстречу по длинному тоннелю внутри сознания. Они столкнулись друг с другом и заставили содрогнуться всю конструкцию под куполом черепа. Кристин проняла дрожь.

– Вы восприимчивы к словам, Кристин: вся дрожите, – заметил Лойф.

– Вспомнила кое-что. Сейчас пройдёт. Продолжайте, пожалуйста.

– Глэдис больше ничего не сказала. И сейчас молчит. Сейчас она в психиатрической клинике.

– Она поправится? Что говорят врачи? – спросила Кристин.

– По своему опыту знаю: новые зубы не растут, – ответил Лойф.

– А ваша дочь? Она что-нибудь рассказала?

– Только она и рассказала. Больше никто ничего не видел. Она ребёнок – объяснила всё по-своему.

– Что же она сказала?

– Сказала, что Энди ушёл к маме. Мама его позвала, и он ушёл к ней на небеса.

Кристин вдруг показалось, что эта встреча ничего не даст ей, и она стала придумывать, о чём ещё можно спросить Лойфа: не встанешь же и не уйдёшь просто так, хотя желание такое у неё появилось. Бейл тоже на мгновение усомнился в полезности этой затеи, но лишь на мгновение: в отличие от Кристин, он всё время верил и ждал, что знак судьбы проявит себя.

– Годфри, не знаю, спрашивали ли вы об этом Эмери, или такой вопрос обидел бы её, – начала Кристин.

– Думаю, спрашивал, – не дав договорить ей, сказал Лойф. – О чём я только ни спрашивал её. Не смущайтесь, задавайте свой вопрос.

– Почему мама Энди и Эмери позвала к себе только его?

– Я же вам сказал, что спрашивал. Все мы, горемыки, одинаково устроены и цепляемся за одни и те же вопросы, пока не спиваемся или…

– Я не собираюсь спиваться, Годфри, – я хочу разыскать моих друзей!

– Простите, Кристин, но это наивно. Там не осталось ничего, кроме воздуха. Был человечек, и от него не осталось и следа. И никто не видел, как с неба спустились ангелы или душа Коры.

– Хватит! – воскликнула Кристин. – Я задала вам вопрос – вы так и не ответили на него.

– Я тоже хотел разыскать моего Энди. Я несколько раз прокрутился на этом чёртовом колесе. Первый раз с Эмери, потом один… Теперь отвечаю на ваш вопрос. Эмери сказала, что мама позвала Энди через его глазастый камень. Свой глазастый камень Эмери всегда оставляла дома в шкатулке, которую ей подарила вместе с камнем Кора. Эмери боялась потерять его… и боялась, что Энди потеряет свой… Глазастый камень. Его подарил Коре отец по возвращении из экспедиции. Он был геологом. Из её детства камень перекочевал в детство Энди и Эмери. Только в её детстве у камня было два глаза, а потом стало два одноглазых камня. Кора попросила меня распилить его так, чтобы в половинках осталось по глазу. Но она не захотела называть их одноглазыми, так и стало два глазастых камня. Наверно, Кора чувствовала, что скоро покинет нас и на Рождество подарила детям по глазастому камню. Это было два с половиной года назад.

Кристин растрогалась. Слёзы навернулись ей на глаза.

– Простите, – сказала она и вышла из комнаты.

Через минуту Бейл и Лойф тоже вышли.

– Кристин, дождитесь меня, – на ходу сказал Бейл (он явно спешил). – Я только отвезу Годфри и Эмери домой.

– До свидания, Кристин, – сказал Лойф, быстро отвёл глаза в сторону и пошёл вниз.

– До свидания, Годфри.

Бейл вернулся скоро. Сразу побежал наверх. Но ни в коридоре, ни в кабинете Кристин не было. Он оставил на столе бумажный пакет и побежал вниз. И нашёл Кристин в столовой. Кэтлин, Дженни и их гостья пили кофе с печеньем.

– Простите, но я должен забрать Кристин. Кристин, вы… успели распробовать кофе? Простите… вы мне очень нужны, очень, – Бейл говорил, стоя в дверях, как будто если бы он вошёл внутрь, то потерял бы то, что осталось бы у него за спиной. Он торопил слова, произнося их как-то лихорадочно, в какой-то одновременно извинительной и дёргающей того, к кому он обращался, манере.

Хозяйка и гостья улыбнулись друг другу. Кристин встала, извинилась перед Дженни и вышла вслед за Бейлом.

– Поднимемся ко мне. Пусть всё, что связано… – Бейл чуть было не сказал: с Торнтоном, но решил не поминать его в такой важный момент и сказал по-другому: – Пусть всё, что связано с этим делом, ютится в моём кабинете. Вы сейчас увидите одну вещицу. Она-то меня и сделала несколько вне себя, если так позволительно выразиться. Пройдите к столу. Она в пакете. Достаньте её. Вы должны почувствовать друг друга.

Было заметно, что Бейл хочет порадовать Кристин, хочет приобщить её к какой-то своей радости. Кристин немного смутили его слова, но она открыла пакет и вынула из него то, что Тимоти назвал вещицей. Это был кусок какой-то горной породы или, может быть, застывшей лавы. Ей сразу показалось (может быть, под влиянием странных слов Бейла: «Вы должны почувствовать друг друга»), что он… не неживой, что он почувствовал её. Она повертела его в руках. С одной стороны из него выступал наружу какой-то другой камень (или не камень?) округлой формы. Бирюзовый цвет его был неоднотонным, он играл голубым и зеленоватым оттенками.