Онлайн книга «Слёзы Шороша»
|
Друзья, тотчас забыв об усталости и удовольствии сидеть на удобных стульях (впрочем, на любых стульях, лишь бы не бежать, не идти и не стоять), подскочили навстречу Гройоргу. – Прибереги Мал-Мальца для корявырей, – заметил Мэтью. – Как же я рад снова видеть тебя, Мэт-Жизнелюб! – Моя радость больше твоей, ты же Квадрат. – Насчёт Квадрата спорить не стану, Мал-малец в помощь мне. Савасард-Ясный, дружище! Вот и свиделись. – Гройорг, дружище! – А это кто ж? – округлил глаза Гройорг. – Для меня он Дэн, – ответил Мэтью. – Для меня тоже, – сказал Савасард. – Я Дэн, метатель камней, – представился Дэниел и протянул Гройоргу руку. – Приветствую тебя, – Гройорг задержал взгляд на лице новоиспечённого Дэна, – Дэн-Синеокий. Посмотрим, какой ты метатель камней. А что с нашим-то Дэном-Грустным стряслось? – Теперь он вместо него. Я же сказал, для меня он Дэн, – в словах Мэтью слышалась непреклонность. – Подожди, Мэт! Не могу я так. Гройорг, послушай. Я… понимаешь, я и есть Дэн-Грустный. Только теперь ещё грустнее, чем был… из-за всего этого, – заметно волнуясь, проговорил Дэниел и рукой махнул на своё лицо. – Дэн-Грустный?! – в недоумении переспросил Гройорг. – Грустный, а никакой не синеокий. Это Мартин был синеокий. Когда я погиб… то есть моё тело погибло, я позаимствовал его: ему оно было уже ни к чему. – Фелклеф, это Дэн-Грустный, мой друг. Его убили, а он взял да выжил. И это мои друзья: Мэт-Жизнелюб и Савасард-Ясный. А это, друзья, ещё один мой друг и самый главный завсегдатай моего любимого трактира «У Фелклефа» – Фелклеф. – Рад знакомству, – сказал Фелклеф. – Знаю я, чему ты рад, – со смешком прохрипел Гройорг. – Неси еду поскорее, всю ночь у тебя пробудем. Смотри-ка! Вон и голова Малама появилсь. Малам, ты к самому главному поспел! – Ещё немного и не успел бы, – сказал Малам, неровно дыша: видно, ему тоже пришлось пробежаться. Малам и Гройорг обнялись (на спине у Малама, как и у его друга, вместо горба красовался оранжевый капюшон). – Теперь все собрались, Мал-Малец в помощь мне! Нет, вру, нет одного. Где же Семимес-Победитель, а? – Не пошёл с нами Семимес, – Малам опустил голову. – А куда идём-то? – Направляемся мы в логово Тьмы, в Выпитое Озеро. Семимес с ребятами у Фэдэфа побывал. Получили они от него наставления. – А-а. Не горюй, друг, не подведёт Семимес – придумает что-нибудь, на то он и сын Малама. Вы не через бочку, что у тебя в запертой комнате, сюда явились? – Гройорг! – остановил его Малам и тут же исправился: – Хотя что я тебя одёргиваю. Ребята здесь, с нами, а я ору, будто они несведущи. Нет – через Тёмные Воды из Дикого Леса в Нет-Лес. А к бочке мы с Семимесом дно приладили да хоглифским «Кровавым» её до краёв наполнили, чтобы к ходу тайному под ней доступа не было. А коли корявыри сунутся, вином их угощу. – Значит, в запертой комнате тайный ход, и мы могли бы без мучений прямо в трактир на пироги попасть? – Жизнелюб он и есть жизнелюб, – сказал Малам. – О! Вот и еда! Молодец, Фелклеф! И ты с нами садись. Конец работе! Что на свете может быть лучше… – Беседы и поедания яств, – продолжил за Гройорга Мэтью. – Когда они объединяются, – закончил Дэниел. – Когда они объединяются в трактире «У Фелклефа», – прохрипел (счастливый) Гройорг. – Должен я ещё одно дельце обделать, – оправдался за то, что ещё не сидит за столом среди друзей, Фелклеф и обратился к ребятам: – Стало быть, ты Мэт, а ты Дэн? А то я напутать могу. – Так и есть: я Мэт, а он Дэн. – Вот те раз! Я тут болтаю, а о главном не сболтнул! Ребятки… – Гройорг! – взвизгнул Фелклеф. – Ты мне не Малам, рот затыкать! – Зато ты всё тот же Гройорг, – отпарировал Фелклеф. – Ладно, твоя забота – ты и признавайся. – Ну-ну, – сказал Фелклеф себе под нос и вышел из зала. Всего на несколько мгновений чьи-то глаза задержались в узком пространстве между краем приоткрытой двери и планкой дверного проёма. И за эту толику времени они вдруг вспыхнули и загорелись огнём сумасшедшего счастья. – Мэтью! – чуть ли не истерический крик заставил Мэтью подскочить со стула и проглотить кусок жареной рыбы, ещё не готовый к тому, чтобы его проглотили. С ходу Кристин бросилась ему в объятия. – Мэт!.. Я уже не надеялась! – взволнованно проговорила она и разрыдалась. Мэтью гладил её по голове. – Не надеялась? – Не надеялась. – Не надеялась? – Не надеялась, Мэт. – Крис, Крис, успокойся. Всё хорошо, и уже можно по-настоящему не надеяться. – Ты посмеиваешься надо мной? Тебе весело, да? – Мне, правда, весело, Крис: я счастлив. – Это было ужасно, Мэт! Я думала, что найду вас… ведь я шагнула из кабины этого чёртого колеса обозрения, чтобы найти вас. – Знаю, Крис. – Ничего ты не знаешь, Мэт! Откуда ты знаешь, каково мне было! Вы с Дэном бросили меня! А я, как дура, шагнула в никуда… из-за вас. А потом стало ясно, что вы исчезли. Эти хунги! Эти ночи! Здесь нельзя выйти вечером из дома… из гриба. Я уже перестала придумывать, как встречу вас с Дэном. А поначалу воображала картинки нашей встречи и каждое утро просыпалась с надеждой. Но каждый день кончался ничем… – она не смогла продолжать: место слов снова заняли слёзы. Тем временем Фелклеф вполголоса, но живо что-то разъяснял Маламу. – Где Дэн? – спросила Кристин, вволю наплакавшись. – Фелклеф сказал, он здесь. Дэниел стоял в шаге от своих лучших друзей и радовался, глядя на них. – Он расскажет тебе про Дэна, – Мэтью кивнул на Дэниела. – Почему «расскажет»? Что с ним? Где Дэн? Фелклеф только что сказал мне, что Дэн здесь вместе с тобой. – Успокойся, Крис. Это мой лучший друг, и он всё-всё знает о Дэне и расскажет тебе о нём. Вам лучше уединиться. Порывисто повернувшись к тому, кто всё-всё знает о Дэне, она сказала столь же порывисто: – Пойдём в мою комнату, кладезь информации! – Я здесь подожду – приходи, Крис, – кинул вдогонку Мэтью. Через какое-то время, потерявшее для Мэтью определённость, потому как было заполнено его переживаниями за Дэна и Крис, вернулся Дэниел, один. – Дэн, ну как? – Всё хорошо. Наплачется вдоволь и придёт. Кстати, вот восьмая Слеза, тот самый глазастый камень – и к Фэдэфу ходить не надо. После ужина устроим сожжение последней странички, – сказал Дэниел, ничего не объясня я, но и не оставляя сомнений в том, что всё хорошо. Затем обратился к Гройоргу: – Квадрат, ты знал и ничего ей не сказал? |