Онлайн книга «Подвал. В плену»
|
Баптист выдержал паузу, потом вздохнул. – Работая в адвокатской конторе, она подала иск против нашей фирмы. Я счел этот поступок несоответствующим ситуации и сказал ей об этом. – И из-за этого один человек может убить другого? – спросил Ханнес скорее удивленно, чем с упреком. Хенке сердито взглянул на него и проигнорировал вопрос. – И из-за этого, значит, у вас разгорелась ссора? – У нас были не лучшие отношения. Подробности я вспомнить не могу. – Опишите, как вы ее убили. Ну теперь-то он должен притворяться? Волноваться хоть немного, рассказывая о том, как убивает человека? Баптист даже не пытался. – Мы начали спорить, она стала кричать. Я взял нож с кухонного стола. – Что за нож? – Обычный такой кухонный нож. Конечно, адвокат сообщил ему о ноже. Эта информация прошла через прессу. Им не стоило распространять сведения об убийце, но они с Вехтером хватались за любую соломинку. – И что случилось потом? – Я воткнул ей нож прямо в сердце. – Вы не могли бы показать это нам? – спросил Ханнес. Баптист обернулся к нему, в его глазах читалась бесконечная печаль. – Я воткнул ей нож прямо в сердце… – На этом мы могли бы сегодня закончить, – произнес Хенке и закрыл папку. Ханнес покачал головой. Еще вчера у них имелось двое убийц, а сейчас они в любой момент могли остаться с пустыми руками. Хенке сунул Баптисту формуляр протокола: – Прочитайте, пожалуйста, это и подпишите… Баптист взял ручку и расписался гигантскими буквами через весь документ. Ханнес прищурился: – Вы левша, что ли? – Да, pourquoi? [63] На столе зажужжал мобильник адвоката. Ханнес покачал головой: – Почему мы вас сразу не отправили домой? Хенке захлопал в ладоши радостно, как ребенок: – Да-да, и почему же не отправили? – У вас ведь была тайна, так? – Да, – сухо ответил Оливер. – У нас была тайна. – Какая? – Тайна есть тайна, правда? Об этом говорит само слово. Оливер положил пальцы на ручку двери и подергал – напрасно. – Очень жаль. Блокировка от детей. – Ха-ха, очень смешно. – Отдай-ка шарф обратно. Вехтер протянул руку. Оливер не отпускал шарф, и комиссару пришлось вырвать ткань у него из рук. Он запихнул шарф обратно в пакет и бросил на заднее сиденье. Тяжелый запах духов улетучивался и витал над их головами, как воспоминание. – Хорошо, тогда ты просто останешься здесь, посидишь, музыку послушаешь, пока до дома не доедем. Я вкалывал сорок сверхурочных часов, в последние дни я только и делал, что слушал твои бредни и позволял тебе на себя плевать. А теперь вот еще играю роль твоего личного шофера. Я старый дурак. Пошел ты в задницу со своими историями. Оливер раздраженно покачал головой. Прошло пять минут, шесть, семь, восемь, а запах духов все больше угнетал их и давил. И тут Оливер начал говорить, словно умирающий от жажды человек, который мелкими глотками пьет яд. Он рассказывал о том, что произошло несколько месяцев назад. Это было вечером, после того как случилась крупная ссора, самая крупная ссора, и он больше не узнавал ее. Он даже не мог вспомнить, о чем шла речь, а потом все расплылось в голубом тумане, и он ушел. Может, это и к лучшему. Было уже поздно, когда он позвонил. Она стояла на пороге в ночной рубашке, с шалью на плечах, лицо без макияжа. Она уже спала к тому времени, как он пришел. Он еще никогда не видел ее без макияжа. Ему не следовало приходить. – Что ты здесь делаешь в такое время? О господи, ты себя в зеркале видел? Проходи! Она втащила его в комнату. Дверь за ним захлопнулась на замок, оградив от шума и подъездного сквозняка. Она взяла его лицо в ладони и внимательно осмотрела. – Что с тобой случилось? Кто это был? Он отпихнул ее руку – она делала ему больно. Вся левая половина лица горела огнем. Наверное, он выглядел как зомби. – Погоди-ка, – сказала она, – у тебя кровь, мы должны об этом позаботиться. Она провела его в ванную и усадила на табурет, смазала мазью скулы. Было так больно, словно его снова избили, но он внутренне прощал ее, это он умел хорошо. Она заговорила с ним, ее голос звучал, будто из-под воды. Он понимал слова, но не осознавал их смысла. – …да расскажи уже, что произошло. Это не помогало, ему нужно было вынырнуть. Он не имел ни малейшего понятия о том, что произошло. Если он слишком долго будет находиться внутри себя, то потом не сумеет вернуться. Она внимательно посмотрела на него и направилась в кухню. Он побрел за ней, как пес. А что ему еще оставалось делать? – Я сейчас позвоню Лорену. – Нет! – Почему нет? Он ведь будет беспокоиться. – Она уже схватила телефонную трубку. Он умоляюще сложил руки: – Нет. Пожалуйста, нет. Она смотрела на него, раскрыв рот. Так прошло несколько секунд, пока она не поняла: – Это сделал он? Как он мог ответить на этот вопрос? Ее лицо окаменело. – Я звоню в полицию. Она уже набрала номер, но он вырвал у нее из рук телефон, швырнул на паркет, так что батарейки выскочили и разлетелись по комнате. Он издал протяжный звериный вой, всхлипывания сотрясали его тело. Он слышал себя словно со стороны. Она положила руки ему на плечи, прижала к себе, он уткнулся в нее лицом, зарылся в мягкую шерсть ее шали. Она хорошо пахла и крепко держала его, пока всхлипывания не прекратились. Только дрожь осталась – озноб охватил его изнутри и сотрясал грудную клетку. – Я могу у тебя переночевать? Она молча отвела его в спальню. Каждое движение отдавалось болью в мышцах. Она уложила его на большую кровать, он лег головой на ее плечо, теплое, пахнущее сном. Наверное, так бывает на самом деле, когда лежишь рядом с матерью. Как давно это было! Он уже и вспомнить не мог. – Ты же дрожишь. Она привлекла его ближе к себе, он сопротивлялся, не хотел, чтобы она его трогала. Его лицо покраснело и опухло, ребра болели от прикосновений. |