Онлайн книга «Подвал. В плену»
|
– А потом вы поехали в клинику, чтобы организовать себе алиби. – Я подумала о том, что не хочу провести свои последние дни в тюремной больнице. Шок наступил позже. – Но, в конце концов, вы сами тоже стали преступницей. – Преступницей? – Она энергично покачала головой. – Нет, преступники – это те люди, которые берут все, что могут унести. Потому что никто их не останавливает. Преступники – это люди, которые смеются в лицо своим жертвам. – Я думал, жертвы потом сами легко становятся преступниками. – Ерунда. Это ложь. Можно и не становиться скотиной, если тебя сделали жертвой. Я бы сейчас очень хотела повернуть время вспять. Но я совершенно не чувствую себя преступницей. – Однако я вижу все иначе, госпожа Герольд. В силу своей профессии. – Взгляните на это с моей стороны. – Она встала и разгладила пальто. – Ребенок впервые в жизни защитил себя. Ну что, пойдем? На верхней ступеньке телефон Вехтера загудел. Аппарат лежал в кармане куртки, и на него одно за другим приходили сообщения. Еще до того, как комиссар успел взглянуть на экран, он уже понял: что-то пошло прахом. Ханнес нажал на кнопку звонка и не отпускал палец. – Думаю, можешь оставить кнопку в покое, – сказала Элли. – Они отключили звонок в доме. – Сердитая трель звонка снова раздалась на площадке, похожая на жужжание умирающей мухи, – на нее невозможно было не обращать внимания. Однако никакой реакции не последовало. Ханнес взглянул сквозь матовое стекло, ему померещилось внутри какое-то мерцание: – Но свет включен. – Спорим, они сидят сейчас в печальном единодушии перед телевизором и смотрят сериал «Мыслить как преступник»? – Тогда мы нарушим эту идиллию. – Он продолжил терзать звонок. Ветер бросал тысячи мелких игл Ханнесу в лицо. Он просто хотел войти в помещение. Они же не могли оставить их с Элли стоять на пороге, как разносчиков рекламных журналов. – Бросай это дело. Они не хотят с нами говорить. Он с размаху ударил ногой в дверь. Завыла сигнализация. – Теперь захотят. – Ты рехнулся? – Элли заткнула уши и развернулась, чтобы уйти. – Теперь сюда примчатся сразу две патрульные машины. – Тем лучше. – Ханнес прикрыл глаза руками, как козырьком, и еще раз посмотрел сквозь вставку из матового стекла в двери. Мерцание оставалось прежним, внутри никто не двигался. – Мне это не нравится. – Что-о-о? – Это мне совсем не нравится! – заорал он, перекрикивая сигнализацию. Сигнализация выключилась так же внезапно, как и включилась. Голос Ханнеса звучал неожиданно громко в этой тишине. Он подошел к садовой калитке и потряс штакетник. Заперта. Через сетку высотой в человеческий рост он видел часть французского окна, из которого лился яркий свет. – А теперь? Уже давно должен был выйти хоть один из них. – Ну-ка встань, я на тебя влезу, – сказала Элли. – Мы же не можем просто так вламываться в сад… – А что они сделают? Позвонят в полицию? Давай уже! Ханнес скрестил руки, и Элли перемахнула через стену, удивительно легко, учитывая ее телосложение. Она почти бесшумно спрыгнула в снег с другой стороны. – А кто теперь мне поможет перелезть? – спросил Ханнес. – Для этого у тебя наверняка есть какое-нибудь приложение на телефоне. Ему нужно было попасть туда, хотя бы для того, чтобы убить Элли. О том, чтобы перебираться через узкую калитку из штакетника, не могло быть и речи, он должен был попытаться перелезть через стену. Ханнес подпрыгнул, крепко ухватился руками за край и, перебирая ногами по облупленному бетону, подтянулся до верха забора. – Осторожно, там колючая проволока! – Какая проволока..? Ф-р-р-р-р-р-т. – Ну прекрасно, – вздохнул он. – Это была моя лучшая лыжная куртка. – Сделай особое ударение на слове «была». Ханнес приземлился на снег и поскользнулся, пытаясь сохранить равновесие. Элли криво усмехнулась: – Ты так быстро залез наверх. Я могла бы просто открыть калитку. – Она повернула ручку, и калитка распахнулась. – Была заперта на задвижку. Ханнес закрыл глаза и сосчитал от десяти до одного в обратном порядке. Хорошо, что эти десять маленьких цифр еще могли уберечь Элли от смертельного выстрела из служебного оружия. Открыв глаза, он увидел следы. В саду не было террасы, за ним никто не следил и ничего здесь не выращивал – высохшие деревья подступали прямо к стеклянному окну, высившемуся от пола до потолка. Природа постепенно забирала виллу Баптиста себе, сантиметр за сантиметром. Если жители покинут этот дом, ветки выдавят стекла и лес буйно разрастется вокруг дома. Следы людей терялись между стволами деревьев, ветер их уже заметал, спустя полчаса они исчезнут. – Тут по саду кто-то ходил, – прошептал он. – Нам не нужно красться, они же должны нас слышать. Ханнес покосился на нее. – Ты ходишь по тонкому льду, Элли, – сказал он чуть громче. – Да, это так. – Это плохо. Иди вперед! Тяжело ступая, они подошли к широкому французскому окну и описали дугу, придерживаясь дорожки следов. Ханнес поднял руку, чтобы постучать, и вдруг застыл. Как сквозь витрину, он наблюдал за странным безумным спектаклем, видел кровь на паркете, тело, скорчившееся на полу. Ханнес потряс ручку стеклянной двери. Заперта. Он отступил на пару шагов и ударил ногой по замку. Потом еще раз. С третьей попытки лопнуло стекло, вновь завыла сигнализация. Трещины прошли по всему стеклу, как паутина, бесконечно разветвляясь. Вместе со стеклом и квартира Баптиста на его глазах разбилась на тысячи осколков. Элли уже держала телефон возле уха. Только бы она не стала строить из себя Лару Крофт и не бросилась одна по следам в темноту. Но настолько глупой она не была. Ханнес остановился в двух метрах от тела, лежавшего на полу. В один миг все показалось таким простым. Никаких дисциплинарных мер взыскания, никаких свидетельских показаний в суде, и Целлер и Хенке больше не будут мешать ему работать. А им еще следует быть креативными, чтобы обезопасить мальчика. Так много проблем разрешилось бы одним махом, если бы он еще немного постоял и понаблюдал, как расплывается по полу лужа крови. Но в нем победил полицейский, и Ханнес опустился на колени к раненому. Баптист поворачивал голову из стороны в сторону, его веки дрожали. Ханнес ударил его по щекам: – Очнитесь! Не уходите! Посмотрите на меня! Сколько пальцев вы видите? Баптист хрипло дышал: |