Онлайн книга «Пятая Салли»
– Салли! Рада вас видеть! Как вы себя чувствуете? – Ничего. Вялая я какая-то. – Ну, мне пора, – сказала сестра Фентон. – К какому времени прислать санитарку, чтобы проводила Салли обратно? – Я сама провожу, – ответила Мэгги. – Спасибо, Фентон. Сестра Фентон погладила меня по плечу. – Всего хорошего, Салли. Мэгги провела меня в кабинет. Роджер поднялся навстречу. – Нас сегодня ждет большая работа. Садитесь, Салли. А вы, Мэгги, принесите, пожалуйста, видеокассету, которую мы на прошлой неделе записали. Я вытаращила глаза. – На прошлой неделе? То есть я здесь… – Почти месяц, – докончил Роджер. – Боже. Что ты хочешь мне показать? Я боюсь! – Страх вполне объясним, Салли. Однако пора тебе увидеть, что происходит во время твоих провалов. Тебе-то кажется, что ты спишь. Но спит один твой разум. Тело бодрствует и действует. Остальных альтеров мы с тобой слили, имена их называть больше не будем. Ты о них забыла начисто, как и о процессе слияния. Это хорошо, по-моему. – Зачем тогда мне смотреть эту кассету? – Затем, что прежние слияния получались только после твоего контакта с тем или иным альтером. – Что? Снова меняться? Ты именно это запланировал, да? – Пойми, Салли, я очень надеялся, что это не понадобится. Я думал, после трех слияний ты достаточно сильна, чтобы противостоять оставшемуся альтеру. А вышло, что этот альтер набирал силу одновременно с тобой. Этот альтер – эта женщина – словно копирует каждый твой шаг в зазеркалье. Ее не получается запереть, ее нельзя забыть. Мы должны с ней разобраться, вызвать ее на свет, чтобы выветрилась ее растущая ненависть. Чтобы поостыла ее ярость. – Я думала, Роджер, ты меня любишь. – Так и есть, Салли. – А мне вот не верится. По-моему, в тебе ученый, исследователь взял верх над человеком. Тебя любопытство разбирает – или научный интерес, как хочешь называй. Для тебя важнее диссертацию закончить, а что там пациентка чувствует, тебе и дела нет. – Салли, другого способа излечиться не существует. – Ты лукавишь. Душевное расстройство можно излечить любовью. Любовь способна преодолеть ненависть. – Это Дерри в тебе говорит. Ох, прости. Нельзя было ее по имени называть. Я имел в виду, что ты произнесла эти слова, руководствуясь эмоциями. Ты впала в сентиментальность, Салли. Задействуй интеллект – и сама все поймешь. И не рассказывай мне сказок на тему «Любовь побеждает все». Ты сама в них не веришь, а я и подавно. Роджер был прав, хотя мог бы и помягче выразиться. – Мне страшно, Роджер. – Конечно, страшно. Каждый из нас боится ярости, глубоко скрытой в подсознании. Обыкновенно человек способен контролировать свою ярость и даже направлять ее в мирное русло. Давным-давно твой детский разум отделил ярость от остальных чувств, как отделяют желток от белка, снабдил эту ярость именем. Так, из ярости, ненависти и зла был создан твой первый альтер. – Я думала, слово «зло» – не из лексикона психотерапевтов. – В общем-то, так и есть. Не нам давать нравственные суждения. Но как иначе, если не злом, называть личность, рыщущую на темной стороне твоего разума? – А если я потом тебя возненавижу? – Значит, так тому и быть. Я учел подобную вероятность. Как ни горько, а я должен дать тебе шанс исцелиться. Это мой моральный долг. – Ну и кто из нас сантименты разводит, а, Роджер? – Скажу иначе. Как профессионал, я практически уверен: если не дать тебе этот шанс, твой последний альтер уничтожит тебя физически. Ну, теперь убедил? – Убедил – в том, что, если я погибну, тебя совесть заест. А ты не хочешь, чтоб тебя совесть заела. У Роджера лицо перекосилось, как от боли. – Прости, Роджер. Я к тебе несправедлива. – В твоих словах есть доля истины. – Иначе говоря, гарантий – ноль, верно? Как в рулетке? – Да. Вошла Мэгги с кассетой. Роджер включил видеомагнитофон. Поначалу я не могла заставить себя смотреть на экран. Я слышала голос – чужой, хриплый, изрыгающий проклятия и грязные ругательства. Я зажмурилась, заткнула уши. Но звуки мерзкого голоса все равно были слышны, и я решилась – подняла глаза и отняла ладони от ушей. Лицо, неоднократно мне снившееся, однако никогда не виданное наяву, кривилось от ненависти, глаза сверкали, как у бешеного хищника. Женщина кричала: – Погоди, сукин сын! Вот только высвобожусь – я тебе моргалы выцарапаю и таблетки вместо них вставлю! Ты с самого начала одного хотел – поиметь ее! Думал, меня изолируешь, уничтожишь! Не выйдет! Ты – труп! Я тебя грохну; улучу момент и грохну, кобель вонючий! А потом и Салли мало не покажется. – Допустим, Джинкс. И что ты тогда станешь делать? – Я стану свободной, как ветер. – Ничего подобного. Ты тоже умрешь. Раздался дикий, визгливый хохот. – Нет, Эш, я не умру. Я верю в жизнь после смерти. Я – дитя дьявола, моя душа вселится в какое-нибудь другое тело. Сам видишь: я – плод разума и воображения. Я не обременена телом. Когда умрет тело Салли, я найду себе другое… А потом еще одно, и еще. Уж этого-то хлама на земле хватает. А путешествовать я люблю. И вообще, ведьмы живут вечно. Меня сожгли в Салеме [34], но я возродилась в новом теле. Я была убита, уничтожена. Это мои глаза горели безумной яростью, это мой рот изрыгал непристойные слова. И обвинение имело под собой почву. Я и впрямь, чтобы избежать боли, создала это чудовище, а потом сама же его и отвергла. Джинкс наказывали вместо меня, она являлась мишенью для лжи, лицемерия, садизма тех, с кем я вынуждена была жить бок о бок. Джинкс заговорила о своем одиночестве, о своих страданиях, и на глаза мне навернулись слезы. Знаю, глупо звучит, но мне хотелось обнять Джинкс и шепнуть ей на ухо: «Больше тебе не придется ненавидеть. Больше ты не будешь одинока». Ведь кому, как не мне, и пожалеть ее? – Я не имею права открещиваться от Джинкс, – произнесла я. – Я несу за нее ответственность. Приступай к слиянию, Роджер. Скорее, пока я не струсила. Он выключил видеомагнитофон и сказал: – Я так и думал, что ты такое решение примешь, Салли. Затем Роджер ввел меня в состояние гипноза и принялся вызывать Джинкс. Только она не шла на зов. – Надо же, не хочет выходить, – покачал головой Роджер. – Попробуем выяснить, почему она упрямится. |