Онлайн книга «Assassin's Creed. Откровения»
|
Речь шла о башне на островке, оставшемся за кормой. Посмотрев туда, молодой человек кивнул: – Да. Это очень старая башня. Ей уже одиннадцать веков, если не больше. Мы называем ее Кыз-кулесы. Кстати, вы знаете турецкий язык? – Плохо. – Тогда я переведу. По-вашему это будет Девичья башня. Так ее назвали в память о дочери султана, которая умерла от укуса змеи. – Но почему она жила в башне маяка? Молодой человек вновь расплылся в улыбке: – Говорят, она очень боялась змей и думала, что уж туда они не доберутся… А теперь вы можете полюбоваться акведуком Валента. Видите его двойные арки? Древние римляне умели строить на совесть. В детстве я очень любил лазить на него. – А туда любопытно бы забраться. – У вас такое выражение лица, будто вы не прочь попробовать! – Кто знает, – улыбнулся Эцио. Молодой человек открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал. Он смотрел на Эцио вполне дружелюбно. Ассасин знал, какие мысли бродят сейчас в голове юного турка: этот старик пытается убежать от своего возраста. – Из каких краев вы возвращаетесь? – спросил Эцио. Чувствовалось, молодой человек обрадовался вопросу, далекому от политики. – Из Святой земли, – ответил он. – Из нашей Святой земли. Я говорю о Мекке и Медине. Каждый правоверный мусульманин должен хотя бы раз в жизни совершить паломничество туда. – Вы решили сделать это пораньше. – Можно сказать и так. Некоторое время они молчали. Корабль плыл по спокойным водам Золотого Рога, приближаясь к гавани. – Какая удивительная панорама, – нарушил молчание Эцио. – В Европе я не встречал похожих городов. – Но эта часть города как раз находится в Европе, – улыбнулся молодой человек. – А вот та, – он указал на противоположный берег Босфора, – она уже в Азии. – Все-таки есть границы, которые даже ваша империя не может преодолеть, – заметил ему ассасин. – Их очень не много, – быстро ответил молодой человек. Эцио показалось, что его слова не слишком понравились юному турку, считавшему свою империю непобедимой. Собеседник Аудиторе поспешил переменить тему: – Вы сказали, что родом из Флоренции. Но ваша одежда говорит совсем другое. И уж простите за мою дерзость, мне показалось, что вы надели ее не вчера. Наверное, вы долго путешествовали? – Sì, da molto tempo [14]. Я выехал из Рима год назад, отправившись искать… вдохновение. И поиски привели меня сюда. Молодой человек мельком взглянул на книгу в руках ассасина и ничего не сказал. Сам Эцио счел за благо больше ничего не говорить о «поисках вдохновения». Облокотившись на перила, он смотрел на городские стены, на корабли едва ли не из всех стран мира, в изобилии стоявшие у причалов. Багала медленно проплывала мимо них, приближаясь к месту своей стоянки. – В детстве отец рассказывал мне истории о падении Константинополя, – сказал Эцио, посчитав дальнейшее молчание невежливым. – Это случилось за шесть лет до моего рождения. Молодой человек бережно убрал астролябию в кожаный чехол и повесил себе на плечо. – Мы называем этот город Костантинийе. – А какая разница? – Просто сейчас им владеем мы. Но вы правы. Костантинийе, Византия, Новый Рим, Красное Яблоко – не все ли равно? Говорят, Мехмед хотел переименовать город в Исламбул – «место, где торжествует ислам». Однако это опять-таки легенда. Правда, некоторые его так и зовут. Но люди образованные знают, что название Истанбол возникло из искаженных греческих слов. В переводе они означали «В город». – Он помолчал. – А какие истории вам рассказывал отец? Наверное, о смелых христианах, которых одолели коварные турки? – Нет. Такого я от отца не слышал. Молодой человек вздохнул: – Мне думается, мораль любой истории зависит от характера рассказчика. Эцио выпрямился. За время долгого плавания его тело достаточно отдохнуло, но боль в боку так и не прошла. – Здесь я целиком с вами согласен, – сказал он. Молодой человек улыбнулся тепло и искренне: – Гюзель! Я рад! Костантинийе – город для всех народов и всех религий. Даже для византийцев, которые в нем остались. И для ученых вроде меня или… таких, как вы, путешественников. Их разговор был прерван другим диалогом. Его вела молодая чета сельджуков, проходящих по палубе. – Мой отец не желает мириться со всеми этими преступлениями, – говорил муж. – Если станет еще хуже, он просто закроет лавку. – Все обойдется, – отвечала жена. – Быть может, султан скоро вернется. Услышав об этом, муж язвительно засмеялся: – Баязид слаб. Он предпочитает закрывать глаза на византийских бунтовщиков. А в результате мы видим сплошные каргаса! – Тише, – шикнула на него жена. – Нельзя говорить такие вещи вслух. – Это почему же? Я всего лишь говорю правду. Мой отец – честный человек, а это ворье его беззастенчиво грабит. – Прошу прощения, что стал невольным слушателем вашего разговора, – сказал им Эцио. Жена выразительно поглядела на мужа. «Вот видишь!» – будто говорил ее взгляд. Однако молодой сельджук ничуть не смутился. – Аффедерсиниз, эфендим. Вижу, вы путешественник. Если вы намерены пробыть в городе какое-то время, вас будут рады видеть в лавке моего отца. Его ковры – лучшие во всей империи. Он продаст их вам по достойной цене… Мой отец – хороший человек, но ворье почти разорило его. Молодой сельджук сказал бы больше, но жена торопливо его увела. Эцио и его ученый попутчик переглянулись. Молодому турку его слуга принес бокал шербета. – А вы не желаете угоститься этим напитком? Очень освежает. Пока мы пристаем к берегу, вы еще успеете им насладиться. – Не откажусь. Молодой человек кивнул слуге, указав на Эцио. На палубе появилось несколько турецких солдат. Они возвращались с Южных Спорад и говорили о городе, где скоро окажутся. Поскольку Эцио интересовало все, связанное с Константинополем, он решил послушать их разговор. Юный турок достал свою изящную записную книжку и углубился в заметки. – Я так и не пойму: чего добиваются эти византийские головорезы? – спросил один солдат. – Когда-то город был в их власти. И что? Они чуть не превратили его в развалины. – Когда султан Мехмед вступил в город, там жило менее сорока тысяч людей. Правильнее сказать, прозябало, – подхватил второй. – Айнен ойле! – воскликнул третий. – Совершенно верно! А посмотрите сейчас. В городе живет триста тысяч. Впервые за многие века город процветает. И в этом мы сыграли свою роль. |