Онлайн книга «Ледокол»
|
Собрав материал для будущего очерка, она засобиралась на берег. Он проводил ее до трапа, пожал на прощание ладошку. И напоследок решил схитрить. Дело в том, что девушка ему очень понравилась: симпатичная, со стройной фигуркой, с роскошными волосами, начитанная, остроумная. И вдобавок скромная. Вот и решил он хоть как-то выцыганить номер телефона. — Люда, а как же мы узнаем, когда выйдет номер газеты с вашим очерком? — изобразил он наивное удивление. — Команда теперь будет его с нетерпением ждать. Она на мгновение задумалась. Потом неуверенно сказала: — Может, кто-нибудь позвонит в редакцию?.. — А не лучше будет вам оставить свой номер? Тогда капитан мог бы иногда позванивать. Тут она смекнула, в чем дело, и подозрительно прищурилась: — Кажется, вы меня обманываете насчет капитана? Петров улыбнулся: — Людмила, я знал только одного человека, который не врал. Да и тот был шизофреником. Посмеявшись, она все же написала на чистом листе блокнота свой номер и, вырвав его, отдала старшему помощнику. — Ладно, звоните. И он позвонил. В первый раз действительно поинтересовался временем выхода очерка. А во второй отважился пригласить ее на свидание. Она согласилась… * * * Поднявшись в рулевую рубку, Еремеев в сердцах хлопнул дверцей и бросил взгляд на присутствующих. Матрос Тихонов, как и положено, стоял у штурвала; второй помощник разглядывал отдалившийся от судна айсберг. — Ну шо он там? — поинтересовался Банник, как всегда приправляя речь кубанским колоритом. Не ответив, старпом нервно пожал плечами. — Дело понятное. Небось и говорить с тобой не захотел? Постучав пальцами по стеклу, Еремеев вдруг резко выпалил: — Считаю, надо доложить обо всем в Ленинград. — О чем именно? — Обо всем, как есть. Теперь взял паузу второй помощник — поглядывая на старпома, он помалкивал и ждал продолжения. А тот, заложив руки за спину, принялся расхаживать по рубке и придумывать текст… — Несмотря на возражения экипажа, товарищ Петров своевременно не предпринял необходимых мер по спасению экипажа и судна… — Экипажа — это, стало быть, нас? — не выдержал Банник. — Да, нас. После его ошибочных действий сохранность судна и жизни членов команды были поставлены под угрозу. Результатом явилась смерть одного из полярников и такие-то повреждения… — Смерть-то зачем приплел? — поморщился второй помощник, отчего один его ус приподнялся. — Он таки как раз хотел его спасти, а ты предлагал бросить. Но Еремеев лишь отмахнулся на замечание. Закончив сочинять донесение, он обернулся в ожидании положительной реакции. Однако вместо одобрения во взгляде Банника он заметил насмешку. Его это не смутило. — Пусть там, — воздел он палец к потолку рулевой рубки, — теперь принимают меры. Высылают комиссию или воздействуют другими мерами. — Правильно, — кивнул опытный моряк. — И дуста нехай пришлют. — Какого еще дуста? Зачем?.. Банник деловито осмотрел углы помещения: — Та крыса одна задолбала. Скребется и скребется… Вначале старпом не понял, о какой «крысе» идет речь. Когда смысл фразы все же дошел до его сознания, обиженно проворчал: — Между прочим, вы сами говорили, что капитан не соответствует. Дескать, с дистанцией сложности. Это ведь ваши слова, верно? — У капитана — сложности. А ты, как я погляжу, в затылок ему дышишь, усугубляя эти сложности. Сказав это, второй помощник прошел мимо старпома в сторону левого крыла мостика. Еремеев медленно развернулся и проводил непонимающим взглядом огромную фигуру пожилого моряка… * * * Несколько часов подряд ледокол «Михаил Громов» осторожно кромсал носом лед и с небольшой скоростью отдалялся от айсберга на северо-восток. К полуночи расстояние между судном и опасным препятствием увеличилось до нескольких сотен метров. Сделано это было вовремя — под утро следующего дня по старой полынье к большому айсбергу приблизился его меньший собрат. Ледяные глыбы с жутким грохотом столкнулись. Большой айсберг лишь слегка покачнулся, а маленький рассыпался на мелкие части. За завтраком в кают-компании собралась большая часть команды, свободная от вахты. Вечер и ночь были напряженными, но к утру моряки с полярниками успели прийти в себя, а потому решили помянуть погибшего Леву. В кают-компании был накрыт центральный стол. За ним в числе прочих сидели Банник, Еремеев, Тихонов, Долгов, Беляев и Цимбалистый. Рядом с боцманом топталась Фрося. Кок молча прошел вдоль стола и разлил по стаканам алкоголь. Виталию Цимбалистому он почему-то наполнил стакан до самого верха. Тот удивленно замычал. — Как пострадавшему, — объяснил кавказец. И добавил: — Пей, тебе надо поправляться: Сидевший рядом с боцманом доктор озабоченно посмотрел на подопечного: — Так и мычишь со вчерашнего дня? Тот кивнул. Долгов со знанием дела пощупал его шею, горло, лимфоузлы… И заключил: — Застудился не сильно — пора бы и заговорить. Нет, брат, это уже психология. Ты должен сам себя заставить… В это время Беляев обхватил стакан огромной ручищей и поднялся. — Товарищи, — негромко сказал он. — Я познакомился с Левой накануне крайней экспедиции. Здесь, в Антарктиде, хорошо его узнал. Золотой был человек с большой и открытой душой… Знаете, он ведь и домой не сильно хотел возвращаться. У него, кроме Фроси, и родни-то не было, — кивнул он на смирно сидящую собаку. — Когда «Громов» подошел к станции, он один не радовался и не торопился — словно понимал, чем закончится это путешествие. Так оно и обернулось… Мы все скоро будем в Ленинграде, а Левка останется здесь навсегда… Беляев собирался сказать что-то еще, но запнулся, махнул рукой и, залпом осушив стакан, уселся на место. Остальные дружно встали, подхватили стаканы, чтоб помянуть товарища. Но дверь в кают-компанию внезапно распахнулась — на пороге появился капитан. — Продолжайте, товарищи, — оценил ситуацию Петров. Он не пошел к отдельному столику командного состава, а занял место во главе общего стола. Вид у него был крайне уставший. Банник с Долговым переглянулись и опрокинули свои стаканы. Следом за ними выпили остальные. Затем все сели и стали вяло ковыряться вилками в тарелках. Разговор за столом не клеился. Во-первых, настроение было ни к черту. Во-вторых, многих смущало присутствие капитана. |