Книга Земля волшебника, страница 81 – Лев Гроссман

Тогда Плам попыталась загородить Квентина щитом. Она это плохо умела — в Брекбиллсе таким вещам не учили. Квентин показал ей пару приемов, а схватывала она очень быстро, но ясно было, что вовремя она не успеет.

— Я давно к этому готовился, — пояснил Пенни.

— Придется тебя разочаровать, — сказала Элис и двинула его в лицо кулаком.

Господи! Прямо как в кино: от плеча, ноги в правильной позиции, бедра в движении. Неужели и в жизни бывает так? Разве что у типов наподобие Элис.

Захваченный врасплох Пенни не упал, но согнулся пополам, держась за лицо руками.

— Аааааах! — тихо, но с большим чувством произнес он, а Элис скомандовала:

— Уходим.

Квентин смотрел на нее с незнакомым Плам выражением. Должно быть, это любовь — яркая, как луч, которым он хотел сразить Пенни.

— Не знаю, для чего эта страница могла понадобиться тебе, — сказал он, — но я, если тебе интересно, использовал ее, чтобы вернуть Элис человеческий облик. Ты, Пенни, великий маг — всегда таким был — и, полагаю, великий библиотекарь. В мире мало вещей важнее книг или магии, но все-таки они есть. Мы спасли Элис и собираемся спасти Филлори. Об одном прошу: не становись у нас на пути.

Пенни незряче посмотрел вслед уходящей четверке.

— На секунду мне показалось, что живой быть тоже неплохо, — сказала Элис, разглядывая костяшки правой руки.

— Классный удар, — похвалил Квентин. — Рад за тебя.

— Давайте мотать отсюда, — предложил Элиот.

— Погодите, — сказала Плам. — Думаю, нам стоит провести в этой библиотеке небольшой поиск на предмет Филлори. Тут наверняка есть все, что следует знать.

Пенни догнал их — с красной ссадиной на скуле, но в остальном бодрый. Хорошо держит удар, этого у него не отнимешь.

— Не говори ничего, только слушай, — предупредил Элиот. — Где у вас тут книги про Филлори?

— Их тут целая комната, только в другом крыле.

Плам в целом не одобряла физического насилия, но на Пенни оно, надо признаться, произвело хороший эффект.

Без него они в жизни бы не нашли эту комнату и даже с ним добирались туда добрых десять минут, через множество лестниц и коридоров. По дороге Пенни объяснил, что руки у него спектральные — принципиально новая теория в протезировании. Он может объяснить, как это делается, но вряд ли кто-то поймет его, кроме Элис. Скорость его пальцев превышает человеческую в несколько раз, притом они обладают экстрасенсорными свойствами: определяют магнитные поля, отражают свет, измеряют температуру с точностью до одной сотой градуса.

Некоторые из младших библиотекарей, создав вокруг него настоящий культ личности, безболезненно удаляют кисти собственных рук и заменяют их такими же магическими протезами. Плам собиралась спросить Пенни на предмет коннектикутской атаки, но тут они прибыли в помещение величиной с бальный зал в Версале. По одной стене окна, по другой книги в два этажа и одна-единственная передвижная стремянка.

Пенни снова взял на себя роль гида — как видно, она ему очень нравилась.

— Встаньте спиной к окнам, чтобы получить полное впечатление.

Они встали и получили. Корешки книг складывались в то, что даже Плам опознала как карту Филлори. Синие изображали океан, зеленые и коричневые сушу. Вблизи Плам ни за что бы этого не увидела, издали видела только это.

— Красиво, — сказал Квентин.

— Но книги-то можно посмотреть? — перешла к делу Плам.

Битье и вправду иногда помогает: Пенни поджал губы и неохотно кивнул.

— Только не ставьте их обратно на полки. Этим займутся профессионалы.

Вопрос был в том, откуда начать.

— Ты у нас эксперт по Нигделандии, Пенни, — сказал Элиот. — Что бывает при конце света?

— Это самое и бывает: конец. Мир гибнет, распадается, прекращает существовать.

— А здесь? Что происходит с фонтаном этого мира?

— Он высыхает. Процесс загадочный, но целостность Нигделандии он не затрагивает, и мы ему не препятствуем.

— Я это вот к чему: не может ли хвост повилять собакой? Что, если наладить этот фонтан? Отремонтировать там, перепломбировать, не знаю. Может это вернуть погибший мир к жизни?

Пенни задумался, шевеля губами и прохаживаясь по залу.

— Не так глупо, как может показаться, — объявил он, — но нет. Сколько ни виляй хвостом, собака не оживет.

Элиот кивнул и как-то разом угас.

— Я так и думал. Тут можно рыться целую вечность — пойдемте лучше прямо к фонтану.

— Одну минутку. Фокус-покус, — сказала Плам.

Она заметила это сразу, как только вошла, но выжидала нужный момент. Маленький просвет в сплошной стене книг, щербинка на месте недостающей. Плам достала из сумки записки своего прадеда, и Пенни разинул рот.

— «Дверь на странице», — сказал он тоненьким детским голосом. — Священный Грааль книг о Филлори, последняя и самая редкая в их ряду. Как же я долго за ней охотился.

Плам подошла к полке, повернула книгу нужной стороной, вставила. Та подошла идеально, не только по размеру, но и по цвету: зеленый корешок с голубой полоской совпал с последним отрезком Нижней Трясины и недостающим кусочком реки Горелой. Теперь и Плам сыграла свою роль в истории Четуинов, завершив этот гигантский пазл. Наконец-то вышла на сцену из-за кулис. Вернула Руперта домой, насколько это возможно, и стала сильной как никогда. Того, кто способен взглянуть в лицо кошмарам прошлого, будущее уже не страшит.

— Ну как, Пенни, уплатила я штраф за Квентина? Или пусть Элис тебе врежет еще разок?

Пенни, не слушая ее, любовался новым приобретением. Достал книгу с полки осторожно, за края, дал ей раскрыться, понюхал.

— Откуда она у тебя?

— Украла.

— Мы тоже пытались.

— Да уж знаю. В другой раз старайтесь получше.

Пенни, забыв о своей неудаче, радовался, как мальчик, которому купили щенка. Говнюк, конечно, но не такой уж социопат. Способен любить — посмотреть только, как он эту книгу держит. Не людей, правда, за исключением себя самого.

Элиот, в противовес ему, совсем загрустил.

— Если карта завершена, значит, история Филлори дописана до конца. Апокалипсис, возможно, уже настал.

— Ты этого не знаешь, — машинально возразил Квентин.

— Знаю, — отрезал Элиот. — И положительных эмоций мне это не прибавляет.

Неужели правда? Плам как холодной водой облили. Всю свою жизнь она думала о Филлори, боялась его, пряталась от него. Четуины и их тоска по Филлори составляли ее темную сторону, существование которой она отрицала в корне. Хотела жить только с одной стороной, как лента Мёбиуса. Как человек Мёбиуса.