Книга Петербургское "дело", страница 43 – Фридрих Незнанский

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, Андрей стал прислушиваться к бубнящему над барной стойкой телевизору. На экране дымилась машина и бегали какие-то люди в желтых куртках. А закадровый голос, комментируя ситуацию, взволнованно говорил:

«…Имя следователя Рамишевского было известно питерцам главным образом из-за нашумевшего в прошлом году «дела скинхедов». Тогда, благодаря усилиям Антона Рамишевского, на скамью подсудимых сели двое молодчиков, убивших африканского футболиста».

Зрелище горящей машины на экране сменилось физиономией дородного человека в форменной фуражке. Явно это был какой-то важный милицейский чин.

— Как вы думаете, убийство Рамишевского могло быть как-то связано с процессом над скинхедами? — затараторил журналист.

Чин нахмурился:

— Вряд ли.

— Какой силы был взрыв?

— По предварительным подсчетам, сила взрыва была равна примерно пятистам граммам в тротиловом эквиваленте. Вы сами видите, что осталось от машины.

— От нее практически ничего не осталось.

— Вот именно.

— У вас уже есть какие-нибудь версии?

— Разумеется. Но, как вы сами понимаете, я оставлю этот вопрос без комментариев. Могу лишь добавить, что…

Что хотел добавить милицейский чин, Андрей так и не узнал. Бармен взял в руки пульт и переключил канал. На экране запрыгали гламурные барышни в мини-юбках.

Ах, как намучилась я с тобой,

Моя попытка номер пять!

Андрей зажал уши ладонями и тихо застонал. Он понял, что за «пластилин» лежал на столе перед Бутовым и Костыриным и почему Костырин выставил его из штаба. В голове у него зазвучал ровный, монотонный голос Костырина:

«Не ты это дело начинал, не тебе его и заканчивать. Это продолжение одной старой истории…»

Так вот что это была за история!

Кто-то тронул Андрея за плечо. Он вздрогнул и поднял голову. Перед ним стоял Серенко. Заурядное лицо, заурядная фигура. Такой затеряется в любой толпе, отойдя от тебя на два шага.

— Привет, Андрюх! Ты чего такой смурной? Пива, что ли, перебрал?

Серенко выглядел бодрым и довольным. Ровный ежик волос, чисто выбритые щеки, белая рубашка под кожаной косухой. Вид у него был прямо-таки праздничный.

— А ты чего сияешь? — усмехнулся «брату по оружию» Андрей. — Червонец в лотерею выиграл?

— Сам ты червонец. Ты что, последние новости не слышал?

— Нет. А что?

— Да ничего, — пожал плечами Серенко. — Завтра услышишь. Дай пивка хлебнуть!

Серенко взял со стойки бара кружку и отхлебнул. Андрей смотрел на его пухловатую, как у Чичикова, физиономию и еле сдерживался, чтоб не поморщиться от омерзения. Серенко крякнул от удовольствия и вытер с губ пену.

— Холодненькое! Ништяк!

Андрей посмотрел на экран телевизора, где на смену гламурным девам пришел двухметровый детина с сипловатым голосом и фальшивыми седыми прядями. Смотреть на его телодвижения было противно до тошноты. «Вот кого бы я смог убить, не поморщившись», — подумал вдруг Андрей и сам испугался собственных мыслей. Он повернулся к Серенко:

— Слышь, Серый?

— Чего?

— А ты когда-нибудь на настоящее дело ходил?

Серенко недоуменно захлопал глазами:

— На настоящее?

— Ну да, — кивнул Андрей. — Ну, чтобы не просто по кумполу черномазому настучать, а… Ну, в общем, избавиться от черной заразы. Стереть ее с лица земли.

Серенко замялся.

— Понимаю, — кивнул Андрей. — Тебя на настоящие дела тоже не берут. Ты тоже еще «зеленый». Как и я.

— Я «зеленый»? — возмутился Серенко. — Ты гонишь! Да я в союзе уже полтора года!

— Полтора года, а ни на одном серьезном деле не был, — задумчиво произнес Андрей, глядя в кружку. — Надеюсь, меня так не опрокинут?

Серенко чуть не задохнулся от возмущения.

— Да я… Да я с Димычем несколько раз на дело ходил!

Андрей небрежно усмехнулся:

— Знаю я твое дело. Апельсины у «хачей» на рынке давил. Или арбузы колол.

Возмущение на лице Серенко сменилось злостью. Он посмотрел на Андрея исподлобья и яростно прошипел:

— Ты не гони, молодой. Я…

Серенко замолчал и молчал несколько секунд, видимо, прикидывая, стоит ему рассказать новичку свою историю или нет? И, как часто происходит в таких случаях, бахвальство взяло верх над осторожностью. Серенко напустил на себя солидный вид и сказал, понизив голос:

— Слыхал, в прошлом месяце вьетнамку завалили?

Андрей почувствовал, как у него оцепенело лицо и вспотели ладони. Он приложил все усилия, чтобы не выдать себя. Разжал губы в усмешке и выдавил:

— Ну.

Серенко оглянулся, потом наклонился к самому лицу Андрея и тихо проговорил:

— Я там был.

— Да ну? — нервно дернув щекой, усомнился Андрей. — Заливаешь небось?

— Сукой буду! Со мной еще Димон и Бутов были. Но я первый ее заметил.

— Ты заметил, а Бутов пометил, — с нервным смешком сказал Андрей. — А ты, наверно, все время в стороне стоял, от фонаря ладошками закрывался?

Серенко побледнел от злости.

— Слышь, молодой, ты не гони так. А то ведь я и обидеться могу.

Андрей весело посмотрел на него и примирительно улыбнулся:

— Да ладно тебе, Серый. Кстати, хочешь пивка? Я угощаю.

Андрей окликнул бармена и показал ему два пальца. Тот кивнул и подставил под бочонок две чистые кружки. Пиво забулькало об стеклянное дно.

Вскоре Серенко сдувал пену со своей кружки.

— А ты молодец, — с улыбкой сказал он. — Я всегда Костырину говорил: Андрюха — наш человек.

— Беру пример с тебя. Так что там с вьетнамкой? Кто ее пришиб? Ты?

Серенко нахмурился.

— Да как тебе сказать…

— Скажи, как есть.

— Ну если как есть, то я терпеть не могу пачкать руки кровью. Не в смысле, что я такой жалостливый, а просто… Ну, в общем, это у меня на физиологическом уровне. А Димыч, он не щепетильный.

Серенко погрузил губы в кружку и принялся сосать пиво, да так усердно, что у него зашевелились уши.

— Так это он ее добил? — тихо спросил Андрей.

Серенко, не отрывая физиономии от кружки, кивнул:

— Угу. — Потом оторвался от пива, причмокнул губами, как вампир, и добавил: — Прямо в глотку ей нож всадил. Да так ловко, что даже кровью не испачкался. Вот что значит крутой, да? Я бы так не смог… Ну, то есть, смог бы, но… Эй, ты куда?