Книга Влюбленная в море, страница 11 – Барбара Картленд

— Филлида, дорогая, что случилось? — спросила она, обнимая сводную сестру за плечи.

Услышав голос и почувствовав прикосновение, Филлида перестала плакать и замерла, напряженно вскинув плечи. Ей было явно неприятно, что ее потревожили.

— Уходи, — глухо, но отчетливо выговорила она.

— Нет, я не уйду, — тихо сказала Лизбет, — пока ты не расскажешь, что тебя так расстроило.

Филлида подняла на нее глаза. Ее лицо было бледным и осунувшимся, все мокрое от слез, словно она плакала уже давно.

— Я хочу остаться одна. Ты специально делаешь мне назло?

— Ты очень несчастна, Филлида, — удивленно произнесла Лизбет. — Ты плачешь из-за Родни?

— Ты называешь его Родни? — Выговаривая это имя, Филлида скривила губы.

— Почему же нет, если он станет моим родственником? — спросила Лизбет. — Не горюй о нем, его ждет удача. Я уверена в этом так же твердо, как в том, что завтра утром взойдет солнце. Ты же знаешь, я в таких вещах не ошибаюсь. Я прочла это на его лице — или все дело в энергии, которую он излучает. Во всяком случае, я наверняка знаю, что он вернется богатым и знаменитым, и тогда вы сможете сыграть свадьбу.

Пока Лизбет говорила, Филлида молча смотрела на нее, потом сдавленно застонала и закрыла лицо ладонями.

— Свадьбу… — прошептала она с выражением ужаса, заставившим Лизбет замолчать и изумленно уставиться на нее. Она наконец заметила, что стоящая на коленях Филлида вся дрожит. Ее ночная рубашка была кружевной и слишком легкой, а в комнате царила прохлада.

— Ты так простудишься, — воскликнула Лизбет. — Забирайся в кровать, Филлида, тогда и поговорим. Ложись быстрее.

Она обхватила сестру, помогая ей подняться. Филлида отняла руки от лица и вяло позволила отвести себя на большую дубовую кровать с четырьмя столбиками и пологом из китайского шелка. Лизбет подоткнула вокруг нее простыни, а покрывало набросила себе на плечи.

— Расскажи же, в чем дело, — ласково попросила она, беря Филлиду за руку. Та устало отвернулась.

— Я не могу, — пробормотала она.

— Ты должна, — настаивала Лизбет. — Все равно тебе больше не с кем поговорить. Катарина не станет тебя слушать, да я уверена, ты и сама не захочешь делиться с ней секретами. Расскажи мне все, Филлида. Горе легче переносить, если с кем-то им поделишься.

— Тут нечего рассказывать, — упрямилась Филлида.

— Тогда почему ты плакала? — спросила Лизбет.

Филлида попыталась высвободить руку из теплых пальчиков Лизбет.

— Все равно ты не поймешь, — сказала она.

— Давай проверим, — ответила Лизбет. — Ведь это из-за Родни, правда? Неужели ты не хочешь выходить за него?

Она увидела, как Филлида сжала губы, и поняла, что попала в точку.

— Ты его не любишь, в этом все дело, — продолжала она. — Наверное, ты любишь кого-то еще — другого мужчину?

— Никого я не люблю, — торопливо ответила Филлида.

— Но тогда я тебя действительно не понимаю, — сказала Лизбет. — Если у тебя никого нет, ты должна радоваться, что выходишь за Родни. Мне лично он нравится. Я уверена, что он тебя не обидит. Да он любит тебя!

Она на миг, зажмурилась и вспомнила, как Родни смотрел на Филлиду, склонившуюся над вышиванием, и выражение его глаз, когда он прощался с ней на ночь. Это был взгляд человека, нашедшего бесценное сокровище.

— Я не могу стать его женой! — Эти слова Филлида проговорила с таким страданием в голосе, словно они разъедали ей душу.

— Почему? — спросила Лизбет. — Ведь придется же тебе, в конце концов, за кого-нибудь выйти.

— Нет! Нет! Нет! — вскричала Филлида и неожиданно разрыдалась снова.

— Ох, бедняжка Филлида! — Лизбет порывисто протянула к ней руки, Филлида бессильно уронила ей голову на плечо, и Лизбет, обняв сестру, принялась укачивать ее, как укачивает мать испуганное дитя. — Если ты так переживаешь, тебе, конечно, не стоит выходить за него. Скажи отцу, а он объяснит Родни. Я уверена, отец не станет тебя неволить.

Филлида продолжала плакать.

— Все-таки мне странно, что он тебе до такой степени не нравится, — недоумевала Лизбет. — Но ты еще найдешь человека, который тебе понравится. Мне казалось, ты выберешь сэра Ричарда Сэнтона или мастера Томаса Хантера, которые ухаживали за тобой в прошлом году. Они тогда часто к нам наведывались, но так и не попросили твоей руки.

Филлида молчала. Внезапное подозрение заставило Лизбет спросить:

— Филлида, неужели ты сама прогнала их?

— Да, — тихо, но отчетливо произнесла Филлида.

— Но как же? — изумилась Лизбет.

— Я сказала им, что никогда не смогу жить с ними как… жена. — Она прошептала это еле слышно, но Лизбет все-таки услышала.

— Филлида! — Она не могла прийти в себя от изумления. Все ее смятение выразилось в этом возгласе.

— Они мне поверили и ушли, — сказала Филлида. — Но с мастером Хокхерстом я почему-то не смогла заговорить о таких вещах. Мне показалось, что это на него не подействует. Он хотел остаться со мной наедине, чтобы добиться моей близости… Он хотел меня поцеловать… пытался… но я сумела от него ускользнуть.

Она сказала все это тихим шепотом, но таким горьким и болезненным, словно у нее кровоточила открытая рана. Лизбет невольно обняла ее крепче.

— Но я не понимаю, — повторила она. — Почему ты боишься, что Родни тебя поцелует? Это не так уж неприятно…

— Ни один мужчина не дотронется до меня! — Филлида высвободилась из рук Лизбет, при свете свечей ее лицо казалось совсем белым, глаза неестественно расширились. — Неужели ты правда не понимаешь? Ни один мужчина не назовет меня своей.

— Ты хочешь сказать, что всех их ненавидишь? — робко пробормотала Лизбет.

— Да, ненавижу! — с жаром подтвердила Филлида. — Но нет, «ненавижу» — это не то слово, мы не должны испытывать ненависть ни к кому. Но я не могу принадлежать ни одному из них. Мое тело не может быть отдано мужчине. Оно… предназначено для иного.

— Филлида, неужели ты — католичка? — хрипло выговорила Лизбет. Филлида кивнула. На несколько мгновений Лизбет лишилась дара речи.

— Но как… как ты стала католичкой? — наконец, запинаясь, выговорила она.

— Ты помнишь мистера Эндрюса?

— Учителя французского? Ну конечно. Ты хочешь сказать, это он?..

— Он рассказал мне то, что я жаждала услышать. Я всегда знала, что от нас многое скрывают. Несколько раз, когда все считали, что мы катаемся верхом, он брал меня с собой в дом своего друга, где служили мессу. Обряд надо мной произвел священник, который прятался у них. Да, я католичка, Лизбет, и больше всего я хочу стать монахиней.

Лизбет некоторое время ошеломленно молчала, потом нагнулась и поцеловала сестру в бледную щеку: