Книга Зов памяти, страница 20 – Михаил Самарский

– Да, во всяком случае, в каком полушарии, – подтвердил Яр.

Время до сумерек тянулось очень долго. Небо действительно оставалось до последнего ясным и ярким. Сегодня оно светилось каким-то зелёным светом. С появлением первых звёзд и Яр, и профессор почему-то приуныли. Остальные наблюдали за ними молча, словно боясь спугнуть удачу. Чем темнее становилось на земле, тем ярче разгоралось небо. Из-за горизонта выплыла луна, которую и луной-то трудно было назвать. Ночное светило было ярко-зелёного цвета. Рисунок пятен и узоров на его поверхности был очень далёк от того, что человек привык видеть на луне. Спустя некоторое время чуть поодаль от зелёной «луны» всплыла ещё одна «луна», размером чуть поменьше и ярко-жёлтого цвета. Через всё небо мелькали падающие звёзды, время от времени появлялись мигающие небесные тела. Несколько раз через всё небо пронеслись яркие разноцветные всполохи, похожие на Северное сияние.

– М-да, – тяжело вздохнул профессор. – Этого я ожидал меньше всего.

– Я подозревал, – сказал Яр, – но не хотелось в это верить. Теперь я понимаю, почему нет совершенно никакой связи, а мой анализатор памяти превратился просто в большую библиотеку.

– Скажите же и нам, в конце концов, что произошло? – не выдержала Мария. – Что случилось?

– Это не наше небо! – ответил кратко Кирилл Андреевич.

– В смысле? – не унималась Мария. – Мы в южном полушарии?

– Нет, Ма, – вмешался Яр, – профессор имеет в виду, что это не земное небо.

– Ничего не понимаю! – с ужасом произнесла Мария.

– Маша, мы на другой планете! – пояснил Кирилл Андреевич.

– И эта планета находится не в нашей Солнечной системе, – добавил Яр.

– День от дня не легче, – пробормотал Лёха и сел на траву у входа в пещеру, закинув голову вверх. – Ну, вообще-то, красиво смотрится! Хотя я и не астроном и в планетариях не бывал, даже я вижу, что небо не наше. И почему две луны? Учёные, такое может быть?

– Да хоть десять, – ответил Яр. – У Марса, например, два естественных спутника, а у Юпитера и Сатурна их за шестьдесят. Спутников может быть сколько угодно. В этом-то как раз удивительного ничего нет. А вот то, как мы сюда попали… Кто доставил нас сюда?

– Меня больше интересует вопрос: зачем? – сказал Москворецкий. – Ох, чую, всё это неспроста. Прямо мистика какая-то.

– Неужели могут быть такие совпадения? – вдруг воскликнула Мария. – Посмотрите, всё, как у нас на Земле. Трава, птицы, деревья, животные…

– Это где же ты, красавица, на земле встречала трёхглазых рыб и трёхлапых гусей? – язвительно спросил Лёха. – Здесь одно нормальное животное – это наша Аврора, ну ещё её котята. А остальные – сплошные уроды. У меня уже от них изжога образовалась.

– Ага, – ехидно произнесла Мария, – я вижу, как ты окорочка от уродливых уточек мечешь.

– Молчи, Машка, – махнул рукой Алексей, – без тебя тошно. Ты хоть понимаешь, что мы здесь теперь навсегда? Скажи честно, ты путёвку на другую планету покупала?

– Алексей, – вмешался Кирилл Андреевич, – вы забыли? Единственной уважительной причиной, по которой человек может сдаться, является его смерть. До тех пор, пока мы живы, мы будем бороться и пытаться изменить наше положение к лучшему.

– Всё это теории, профессор, – вздохнул Лёха. – Красивые слова. Теперь-то мы все понимаем, что всё кончено. Добраться с какого-нибудь необитаемого острова к людям – это хоть реально, из джунглей выбраться – тоже можно, даже упав с корабля в океан, люди спасались. А тут другая система, другая планета, луны вон, – Лёха кивнул на небо, – какие-то цветные, как ёлочные игрушки. Ну, какое тут положение к лучшему?

– Не раскисай парень, – Кирилл Андреевич подсел к Алексею, – какой ты пример подаёшь подрастающему поколению?

– «Подрастающее поколение», – передразнил Алексей профессора, – точно вы сказали, найдут нас когда-нибудь наши потомки в этой пещере и скажут: вот так начиналась жизнь на нашей планете, мол, наши предки-дикари рисовали животных и лук со стрелами для удачной охоты. Надоело мне всё это!

– Ты знаешь, Лёш, – Кирилл Андреевич обнял Москворецкого, – очень часто человек, желая сдаться обстоятельствам, находится в одном шаге от решения проблемы, или даже на миллиметр от успеха.

– Кирилл Андреевич, – откашлявшись в кулак, сказал Лёха, – ну, что вы меня как барышню успокаиваете? Я вас понимаю, вам всех нужно подбадривать, создавать обстановку всеобщей надежды, но сами-то вы понимаете, что у нас сегодня на небе картина Репина «Приплыли».

Кирилл Андреевич рассмеялся и сказал:

– Вот видишь, ты сам же себя и опровергаешь.

– Чем это? – удивился Лёха.

– А тем, что у Репина, такой картины отродясь не было.

– Как же не было? – не поверил Лёха. – Сколько живу, столько и слышу эту поговорку. А вы впервые услышали, что ли?

– Нет, не впервые, – помотал головой профессор, – тоже часто слышу… слышал. Но повторяю: у Репина такой картины нет.

– Тогда откуда такое выражение?

– Если интересно, могу рассказать, – улыбнулся профессор.

– Да-да, конечно, самое время поговорить о живописи, – улыбнулся Лёха. – Вот чем мне нравится русский человек, так это тем, что находит подходящие темы для разговоров в самом неожиданном месте и в самое неожиданное время. А чего? Живём в пещере, узнаём, что не просто в пещере, а на какой-то совсем другой планете, скорее всего за миллионы километров от родной матушки Земли, а мы спорим о картинах. Но это я так, брюзжу, – махнул рукой Москворецкий. – Давай рассказывай, всё-таки интересно.

– Так вот, – начал профессор, – эта фраза, ты и сам сейчас это подтвердил, уже стала частью фольклора. А между тем Илья Ефимович такого полотна не создавал. Хотя картина, породившая поговорку, действительно существует, но её автор – Лев Григорьевич Соловьёв. Называлась она «Монахи. (Не туда заехали)». Картина выставлялась в Сумском художественном музее рядом с работами Ильи Репина. Вот как раз это соседство и породило путаницу. Сюжет картины простой: женщины устроили купание в реке, кто-то только собирается купаться, а кто-то уже во всей красе находится в воде. А в центре картины – оцепеневшие монахи в лодке, которую течение прибило к берегу как раз в том месте, где купались женщины. Монахи, растерявшись, застыли с вёслами в руках, не зная, что и делать в таких случаях. А старый пастырь улыбается и словно говорит: «Ну, вот и приплыли!» И вот эта якобы произнесённая стариком фраза и стала народной поговоркой. Вот она – сила искусства: представляешь, как художник сумел передать удивление, эмоции, растерянность участников встречи?

– В нашем случае, профессор, название картины Соловьёва подходит даже больше, – язвительно произнёс Москворецкий. – Вот уж точно так точно, «не туда заехали»…

– В нашем случае, Алексей, тогда уж будем откровенны, заехали не туда и не тогда, – пошутил Кирилл Андреевич. – Наше прошлое далеко, его уже не вернуть.