Книга А другой мне не надо, страница 11 – Татьяна Булатова

– Так я ж рассказывала… – Фамилия Деревяшкина, судя по всему, была более чем говорящей.

– Мне? – удивился Анатолий Иванович и уставился на свою посетительницу.

Перегнувшись через стол, Юля, чередуя писк и бас, прошептала, сделав при этом большие глаза:

– Я от Мельниковой Жанны.

– От кого? – не сразу понял Анатолий и поднял брови.

– От Жанны Мельниковой, – по слогам проговорила новая сотрудница, и Гольцов вспомнил, что какое-то время тому назад действительно хлопотал по поводу устройства в налоговую инспекцию какой-то мельниковской родственницы.

– Точно! – Анатолий Иванович, изображая на лице радость, быстро пролистал ежедневник и в разделе «Апрель» обнаружил своей же рукой сделанную запись: «Юлия Владимировна Деревяшкина, 1985 г. р., обязательно». Рядом с «обязательно» стояло три восклицательных знака. «Черт, совсем забыл», – смутился Гольцов и доброжелательно поинтересовался: – Какие-то вопросы ко мне есть, Юлия Владимировна?

– Нет… – Деревяшкина посмотрела на начальника с обожанием и, встав со стула, томно сказала: – Правильно Жанка мне сказала: «Глаз не оторвать».

– В смысле? – глаза у Анатолия округлились.

– Вот таким я себе вас и представляла, – Деревяшкина явно перевозбудилась: – Высоким, красивым… Вот точно…

«Если Жанна притащит ее к нам в гости, – с тоской подумал Гольцов, – я ее прибью!», но вслух произнес совсем другое:

– Ну, это вы преувеличиваете, Юлия Владимировна. Но все равно – спасибо.

Последняя фраза послужила сигналом к завершению разговора, и Деревяшкина, оглядываясь и спотыкаясь, отправилась к двери. Но не успела та за ней закрыться, как в гольцовской борсетке завибрировал сотовый и раздался механический китайский призыв: «Возьми трубку. Трубку возьми. Возьми трубку. Трубку возьми». Прослушав эту китайскую какофонию трижды, Анатолий достал сотовый и тут же сбросил: вызывала Жанна. Но Мельниковой действия Гольцова были не указ, и она снова перезвонила: «Возьми трубку. Трубку возьми», – сотовый, вибрируя, «ползал» по столу до тех пор, пока до Жаниных ушей не долетела дежурная фраза: «Абонент не отвечает. Пожалуйста, позвоните позднее».

«Позднее, так позднее», – пробормотала Мельникова и отбила Анне Гольцовой эсэмэс: «Анют, скинь рабочий номер Толяна. Нужно позарез. Жду».

Аня ответила сразу же, даже не поинтересовавшись, по какому «позарез» ее муж понадобился Мельниковой. «Мерси», – быстро отстучала ей Жанна и набрала телефон секретаря Анатолия:

– Алле, девушка, – развязно-манерно застрекотала она в трубку. – Мне бы Анатолия Ивановича.

– Одну минуточку, – ответила секретарь голосом пожилой женщины. – Анатолий Иванович, вас по городскому. Соединить?

– Не надо, – Гольцов появился в секретарской клетушке. – Здесь возьму. Я слушаю, – проговорил он в трубку и чуть не заплакал: на том конце зазвучал веселый Жанкин голос.

– Толян, это Жанна. Говорить можешь?

Анатолий хотел сказать «нет», но вместо этого ответил: «Пару минут».

– Толян, – в голосе Мельниковой появилась интрига: – Мы вас с Анютой сегодня приглашаем на ужин. К нам в Дмитровку: поляна, так сказать, за мою Деревяшкину. Отзвонилась уже. Два месяца, блин, девку мутузили, проверяли.

– Жан, давай не сейчас.

– А когда? – Мельникову явно не устроило то, что Гольцов не запрыгал от радости.

– Я перезвоню тебе после совещания, – пообещал Анатолий и собрался уже завершить беседу, как Жанна нежно проворковала:

– Буду ждать, Анатолий Иванович, – и спешно бросила трубку. А через секунду Гольцов получил сигнальную эсэмэс. Заглавными буквами было написано: «БУДУ ЖДАТЬ ОЧЕНЬ».

– У вас все в порядке? – сочувственно поинтересовалась секретарша и преданно посмотрела на начальника.

– Да, Ксения Львовна, если не считать того, что сегодня утром нас с женой поднял с кровати идиотский звонок соседки, а вы ведь знаете, как они ужасны, эти неожиданные звонки, способные испортить настроение. Потом я в пух и прах разругался с собственным сыном, и теперь мне звонит один человек и приглашает в гости, не понимая, что завтра рабочий день и нужно иметь ясную голову.

– А вы, – Ксения Львовна посмотрела преданными глазами на своего начальника, – так этому человеку и скажите.

– Вы думаете, это легко?

– Думаю, нет, – поддержала начальника Ксения Львовна и предложила свои парламентерские услуги: – А хотите, я позвоню этой даме от вашего имени и скажу, что у вас непредвиденная командировка?

– Уверяю вас, – Анатолий уже опаздывал на совещание, – эта дама задаст вам такое количество вопросов, что вам будет проще сказать ей горькую правду.

– Иногда, – Ксения Львовна искренне переживала за доброго Анатолия Ивановича, – лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

– Абсолютно с вами согласен, – признал ее правоту Гольцов и спешно покинул офис.

– Господи, – прошептала себе под нос умудренная жизненным опытом Ксения Львовна Иванкина и покачала головой: – Сорок пять лет человеку, а он так и не научился говорить «нет» наглым, невоспитанным особам. И куда только его жена смотрит?!

А Аня смотрела, как обычно, в нужном направлении – в монитор. С точки зрения Анны Викторовны, монитор компьютера был таким же гениальным изобретением человечества, как и памперсы. Главное – эффект один и тот же. Писаешь – и никто не упрекает тебя в том, что ты обмочился. Потому что сухо. То же самое монитор – смотришь в экран, а все думают: человек работает. И никто, заметьте, не догадывается, что ты просто сидишь и думаешь о чем угодно, а не обязательно о том, что скажет губернатор Вергайкин перед жителями какого-нибудь района Алынской области.

Сегодня это наблюдение над достижениями человеческого гения вновь подтвердило свою актуальность: Аня смотрела в монитор, но вместо проекта губернаторского доклада Законодательному собранию Алынской области видела перед собой какие-то блуждающие по экрану звездочки, точки, мерцающие знаки.

«Вероятно, я переутомилась», – сделала вывод Анна и потерла глаза, забыв о том, что они накрашены.

– Анна Викторовна, – в дверях показалась голова ее секретарши Вики, настолько молодой и настолько красивой, что Аня всерьез подумывала познакомить с ней своего сына. – Букет для Бравина доставили. Сами отнесете или мне сбегать?

– Сама, – подтвердила свою готовность Гольцова и посмотрела на Вику.

– Ой, – хихикнула та, – что это с вами, Анна Викторовна?

– А что со мной? – Аня не сразу поняла смысл вопроса, и перед девушкой встала необходимость объявить начальнице о существенно подпорченном макияже.

– У вас тушь размазалась, – выпалила Вика и тут же скрылась за дверью.

«У меня не только тушь размазалась, – проворчала себе под нос Анна, вынув из ящика стола инкрустированное перламутром зеркало. – У меня как-то жизнь размазалась. Причем непонятно, в какую сторону: то ли в белую, то ли в черную, – рассуждала она вслух и критично рассматривала себя в зеркальце. – Вон, пигментация по лицу. Здрасте – пожалуйста, – расстроилась Аня, обнаружив у правого виска несколько коричневых пятнышек. – Вот вам и критское послевкусие. Правильно Толик говорил: «Зачем тебе это море? Жила бы у Мельниковых в Дмитровке, ходила бы на залив, гуляла бы по лесу. Нет, тебе надо на острова…» А я, – Анна представила себе мужа, – хочу на острова! Хочу на море. И так, чтоб не было ни одной знакомой рожи. И твоей, – она набралась мужества и наконец-то выдавила из себя, – в том числе. Прости меня, Толик…»