Онлайн книга «Будущее - дело темное»
|
И в кои-то веки мои мольбы были услышаны — Геллея истаяла прежде, чем Ивон обратила на нее внимание. Что ж… Осталось придумать, как выбраться самой. Насколько я поняла еще со слов Береана Вердиша, принудить меня к выполнению обещания Ивон не могла. Я должна была сделать это по доброй воле, и вот ее-то я проявлять не намеревалась ни в коем случае. Нужно потянуть время, а там, может, некромант — сильный, взрослый, опытный! — все же сумеет справиться с внушением… Или же Геллее удастся отыскать помощь. Я безумно надеялась на это, потому как понимала: собственных сил на борьбу с Ивон не хватит. Я без ее позволения даже с места сдвинуться не могу, и единственное мое преимущество в том, что ее дар сейчас так же бессилен, как и я. Увы, я даже не представляла, насколько ошибалась. Ивон решительно тряхнула короткими волосами, бросила косой взгляд на покорно застывшего у стены Гереона Вилгоша, не спешившего избавляться от ее влияния, и шагнула ко мне. Схватила за подбородок, вынуждая поднять голову, поймала мой взгляд и победно улыбнулась. А я запоздало ужаснулась, когда всем телом ощутила уже знакомую мелодию и услышала чужой шепот в голове, от которого было не спрятаться. Все мои мысли, воспоминания, чувства перестали быть только моими. Я знала, что Ивон перетряхивает их, как старые вещи, рассматривает с нездоровым любопытством, что-то сразу отбрасывая, что-то изучая, и ничего, совершенно ничего не могла с этим поделать! От осознания собственной беспомощности хотелось кричать, но я продолжала покорно стоять перед Ивон, не в состоянии пошевелиться без ее ведома. А потом… Шепот усилился и заполнил собой весь мир. Он уговаривал, убеждал, высмеивал, сочувствовал и обещал. Выворачивал все мои страхи, усиливал их, наполнял жизнью. И не верить ему оказалось невозможно. — Ты не нужна Риннару Шаридену, — озвучил мой самый главный страх, так до сих пор и не изжитый, вкрадчивый голос. — И никогда не была нужна. Нет. Неправда. Ведь была же сегодняшняя ночь, были его полные нежности глаза, ласковые руки, губы, шепчущие раз за разом: «Золото мое…» — Это все ложь. Все — прикосновения, слова. Он поспорил, что в два счета соблазнит наивную дурочку. И выиграл. Я мотаю головой в тщетном стремлении избавиться от вспыхивающих перед глазами образов. Ярких, объемных, живых… И от голоса, нашептывающего о предательстве Риннара. — Вообразила, что он полюбил тебя? А за что? Что в тебе есть, чтобы тобой можно было хотя бы увлечься? Особенно такому, как он? По щекам текут слезы. Такие горячие… Как руки Ринна… И его слова эхом звучат в ушах: «Люблю тебя…» — Ложь. Все ложь. Возможно, в тот момент он и сам верил своим словам. Но зачастую рожденная ночью правда с рассветом ничего не стоит. Ложь. Я могла понравиться тихому и нелюдимому Эдгару. Но Риннар… …черные волосы. Точеные плечи. Лебединая шея. Яркие полные губы… Лэйси, да? Он ведь даже не скрывал, что ему плевать на меня и мои чувства… Нет, это не моя мысль! Не моя! И я вновь цепляюсь за свои воспоминания, за свои ощущения, отчаянно надеясь, что этот якорь выдержит, не подведет. — Золото мое… Солнышко… Ринн считает веснушки на моей спине и серьезно убеждает меня в том, что это частички солнца, попавшие на кожу. И пытается стереть их — сначала руками, а потом губами. — Они сладкие, — тихо смеется он в ответ на мой смущенный вздох. — Как мед. Ох, Санни, у солнца — вкус меда, ты знала?.. Нет. Не знала. Как и о том, что можно плакать от счастья. Или же раствориться, без следа исчезнуть в другом человеке, одновременно ощущая его неотъемлемой своей частью… Тела. Сердца. Души. Нет! Ринн не лгал. Не тогда. Я бы почувствовала. Лжет тот, кто пытается внушить мне чужие мысли. Сломать меня. Если я поверю в предательство Ринна — проиграю. Но я не верю. И не поверю. Никогда. Чужие слова отравляют мысли, и так тяжело противиться им, раз за разом напоминая себе, что все это обман; чужие чувства теснят мои собственные, и так страшно запутаться, не понять, что есть что… Я до боли прикусила губу, зажмурилась, сосредотачиваясь лишь на своих мыслях, своих ощущениях, но ядовитый туман чужого шепота продолжал окутывать меня, ластясь к коже, проникая в кровь. По щекам текли слезы, дыхание стало тяжелым, рваным; дрожь накатывала волнами, то обжигая, то обдавая холодом; и в какой-то момент я все-таки потерялась в круговерти эмоций, шагнула вперед… и сомкнула пальцы на чем-то продолговатом, явно металлическом. Глаза удалось открыть с трудом, еще тяжелее оказалось сфокусировать зрение. Кинжал. Длинный, острый, хищно поблескивающий в зеленоватом свете. Не сравнить с тем ножом, что я тайком унесла со стола постоялого двора… Я подняла мутный взгляд. Ивон стояла рядом с мэтром Вилгошем, по-прежнему безучастным, похожим на куклу. Ее рука лежала на его плече, и тонкие пальцы нервно подрагивали, царапая тонкую ткань рубашки. — Он подбил Риннара на спор. Неужели он не заслужил смерти? — прошептала Ивон, но каждое ее слово набатом звучало в моей окончательно замороченной голове. Подбил… Заслужил… — В сердце, Санни. Бей в сердце. Представь, что это — он… Тот, кто предал тебя. Ну же! В сердце. Это же так легко — ударить того, кто не пытается защититься. И так легко представить на месте одного темноволосого кареглазого мужчины другого. Предал. Заслужил. Всего одно движение… Легко. Я сжала кинжал до хруста в суставах. Чужая сила давила, пригибала к земле, не давала сосредоточиться на собственных мыслях, и все же я смогла прошептать: — Меня никто не предавал. Я почувствовала, как вздрогнула Ивон, совсем немного ослабляя контроль, и ударила. Так, как она хотела. Так, как учил отец. Ивон изумленно расширила глаза, прижимая ладонь к груди, попыталась удержаться, цепляясь за некроманта, но пальцы бессильно соскользнули с плеча мужчины, и белокурая красавица осела на пол. А я закричала от пронзившей тело боли. Я не просто осмелилась нарушить обещание. Я подняла руку на ту, которой принесла клятву на крови. Расплата за это была одна, и я жестоко ошиблась, думая, что готова к ней. Настоящее вновь становится бесконечным, но на сей раз — переполненным болью. Я больше ничего не вижу, перед глазами лишь перемежающиеся с чернотой ярко-алые вспышки. Меня трясет. Кажется, даже самая крохотная косточка во мне вибрирует и тоненько звенит… Звон нарастает, сливается, закладывает уши. Я выгибаюсь, кричу — не хочу, не хочу слышать это! |