Онлайн книга «Последняя звезда»
|
Спеша через Эрбану, мы насмотрелись и на людские останки. От груд из почерневших костей до завернутых с ног до головы в драные простыни и старые одеяла трупов. Они просто лежали где попало, как будто с неба попадали. В одиночку и группами по десять штук, иногда и больше. Их было так много, что постепенно я начал воспринимать их как фон. Просто часть бардака, составная городской блевотины. Дамбо постоянно вертит головой – выискивает светящиеся зеленые точки. – Какая грязища, – выдыхает он. Холодно, а у него лоб блестит от пота. Он трясется, как будто его лихорадит. Мы перебираемся через баррикаду, и я объявляю привал. Вода. Протеиновый батончик. Я давно запал на эти батончики и, когда нашел целую коробку в конспиративном доме, очень обрадовался. Мы устраиваемся в небольшом углублении в баррикаде с видом на северную часть Главной улицы. Ни ветерка. Чистое небо усеяно звездами. Конец зимы, Земля катится к весне – такие перемены чувствуешь хребтом, потому что они старше осознанных ощущений. До того как я стал Зомби, это означало студенческий бал и зубрежку перед экзаменами, нервный треп в коридорах между занятиями о скором вручении дипломов – другой разновидностью апокалипсиса, после которого жизнь уже не будет такой, как раньше. – Дамбо, ты когда-нибудь бывал в Эрбане? Он качает головой: – Я из Питтсбурга. – Правда? Я никогда не спрашивал. Неписаное правило в лагере. Разговоры о прошлом – жонглирование раскаленными углями. – Значит, «Стилерз, вперед». – Не-а. – Дамбо откусывает здоровый кусок шоколадки и медленно жует. – Я был фанатом «Пэкерс». – А я ведь немного играл. – Квортербек? – Ресивер. – У меня брат играл в бейсбол. Шорт-стоп. – А ты? – Ушел из малой лиги, когда мне было десять. – Почему? – Играл хреново. Но я крут в киберспорте. – Киберспорт? – Ну, знаешь, типа КОД. – Спортивная рыбалка? Дамбо улыбается. – Нет, «Call of Duty» [5], Зомби. – А, так ты геймер. – Я был бодерлайнером Эм-эл-джи [6]. – Эм-эл-джи. Ясно. Понятия не имею, о чем он. – Максимальный уровень, престиж двенадцать. – Правда? Ничего себе. – Ты ведь ни сном ни духом, о чем я говорю. – Дамбо комкает обертку, осматривает замусоренную до последнего квадратного дюйма Эрбану и убирает обертку в карман. – Кое-что не дает мне покоя, сержант. – Он поворачивается ко мне, глаза у него тревожно расширены. – Значит, до того, как появился их корабль-носитель, они загрузились в детей и не «будили» их до подросткового возраста. – По словам Уокера, все именно так, – киваю я. – У меня на прошлой неделе был день рождения. Мне тринадцать. – Правда? Черт, Дамбо, что же ты мне раньше не сказал? Я бы тебе пирог испек. Дамбо не смешно. – А вдруг и во мне засел такой, сержант? Вдруг он вот-вот проснется в мозгу и начнет действовать? – Ты ведь не серьезно? Брось, рядовой. Бред какой-то. – А ты откуда знаешь? Вот откуда, скажи, Зомби? А когда это случится, я убью тебя, потом вернусь и поубиваю всех остальных… Дамбо точно на грани. Я хватаю его за руку и заставляю посмотреть мне в глаза. – Послушай меня, ты, лопоухий сукин сын. Ты становишься Дороти, и я отправляю тебя, засранца, прямиком в Дубук. – Пожалуйста, не надо, – скулит Дамбо. – Хватит уже про Дубук! – Не спит в тебе никакой пришелец, Дамбо. – Хорошо. Но если ты ошибаешься, ты ведь об этом позаботишься? Я понимаю, о чем он, но прикидываюсь, что нет. – Чего? – Позаботься об этом, Зомби, – умоляет Дамбо. – Убей гада. Что ж, с долбаным днем рождения, Дамбо. От этого разговора у меня аж мурашки по коже. – По рукам, – говорю. – В тебе просыпается инопланетянин – и я вышибаю тебе мозги. Дамбо облегченно вздыхает: – Спасибо, сержант. Я встаю и протягиваю ему руку. Дамбо хватает меня за локоть и рывком отталкивает в сторону. Одновременно поднимает винтовку и направляет на автомагазин в полуквартале от баррикады. Я вскидываю свою и смотрю в оптический прицел. Ничего. Дамбо трясет головой. – Что-то там мелькнуло, – шепчет он. – Показалось, наверно. Выжидаем с минуту. Тихо, как в гробу. Казалось бы, по городу должны бродить стаи диких собак и кошек, отовсюду должны нестись вой, лай и скулеж. Но ничего подобного. Даже долбаные совы не ухают. Значит, мне только мерещится, что за мной наблюдают? Что здесь есть кто-то, кого я не вижу, но кто совершенно точно видит меня? Мельком смотрю на Дамбо. Он явно напуган не меньше моего. Двигаемся дальше. Только теперь не быстро. Перебегаем на другую сторону улицы, а там стелемся вдоль стены комиссионного магазина, который расположен как раз напротив дилерского центра. («Начинай экономить в День поминовения!») Не останавливаемся до следующего перекрестка. Смотрим вправо-влево и вперед, где городской центр и всего через три квартала на фоне звездного неба вырисовываются черные прямоугольники домов. Перебегаем через перекресток, снова останавливаемся и прижимаемся спинами к стене. Ждем. Чего ждем, сам не знаю. Мчимся мимо выставленных дверей и разбитых окон. Хруст стекла под ногами громче шумовых гранат. Еще один квартал. Повторяем маневр. За угол налево, прямо через Бродвей, потом пулей по диагонали к сравнительно безопасному дому на противоположном углу. Преодолеваем очередные пятьдесят ярдов, и тут Дамбо тянет меня за рукав, ведет через разбитую стеклянную дверь в темноту ближайшего магазина. Под ногами хрустит коричневый гравий. Хотя нет, это не гравий. Мы притерпелись к вони нечистот и кислым «ароматам» чумы, но оба улавливаем этот слабый, вызывающий болезненную ностальгию запах. Кофе. Дамбо опускается на пол у стойки, смотрит на вход. Я гляжу на него: в чем дело? – Я любил ходить в «Старбакс», – вздыхает он, как будто это все объясняет. Сажусь рядом. Не знаю, – может быть, Дамбо надо передохнуть. Молчим. Минуту, другую, третью. Наконец я подаю голос: |