Книга Любовник из фантазий, страница 18. Автор книги Шеррилин Кеньон

Внезапно Юлиан, не сказав ни слова, направился к тротуару.

– Постой! – Грейс бросилась вслед за ним. – У тебя правда все в порядке?

– Не волнуйся, я никогда ничего себе не ломаю, да и кровь у меня редко течет. – На этот раз Грейс безошибочно распознала горечь в его словах. – Это дар проклятия. Тот, кто наказал меня, позаботился о том, чтобы я не избежал кары, покинув этот бренный мир.

Юлиан двигался довольно быстро, но Грейс не отставала. Она хотела расспросить его о ребенке, но слова застряли у нее в горле.

– Ну надо же, этот парень точно достоин награды! – воскликнула Селена, присоединяясь к ним. – Неплохо бы отпраздновать это конфетами с пралине.

– А что такое пралине? – тут же спросил Юлиан.

– Настоящая пища богов, – пояснила Селена. – Уверена, ты не пожалеешь.

Как ни возражала Грейс, Селена все-таки потащила их в торговый центр, и когда они поднимались по эскалатору, повернулась к Юлиану, который стоял между ней и Грейс.

– Как тебе удалось так все провернуть там, у машины? Это было потрясающе.

Юлиан пожал плечами, но так ничего и не ответил.

– Да ладно, парень, не скромничай. Ты был точь-в-точь как Киану Ривз в «Матрице». Грейс, ты видела, как он двигался?

– Видела, – тихо ответила Грейс, не сводя глаз с Юлиана. Она заметила, как неприятны были ему похвалы Селены.

Когда они поднялись наверх в кафетерий, Грейс, купив две порции пралине из ореха пекана и колу, протянула пралине Юлиану, но вместо того чтобы взять угощение из ее рук, он наклонился и откусил от него прямо на весу.

– Ты была права, – прожевав, сказал он низким голосом, от которого кожа Грейс в очередной раз покрылась мурашками. – Действительно очень вкусно. – И тут же Юлиан прижал ее к груди и нежно поцеловал в губы.

У Грейс закружилась голова, и она удивленно посмотрела на него.

– У тебя сахар ни губах остался, – объяснил Юлиан, обольстительно улыбнувшись, отчего ямочки на его щеках стали еще заметнее.

Грейс вздрогнула. Удивительно, насколько легко ее бросало в жар от одного его прикосновения.

– Мог бы просто сказать.

– Мог, но, согласись, мой способ куда приятнее.

Поскольку возразить ей было ничего, Грейс просто отошла от него, но не могла не обратить внимания на улыбку Селены, которая все прекрасно поняла.

– Почему ты так меня боишься? – спросил Юлиан, неожиданно снова оказавшись перед ней.

– И вовсе, я не боюсь.

– Нет? Тогда почему ты каждый раз сжимаешься от страха, как только я к тебе подхожу? – Он протянул руку, явно собираясь обнять ее за талию, но она отскочила в сторону.

Когда они ехали вниз на эскалаторе, Юлиан опять принялся за свое.

– Вот видишь, сжимаешься. – Он усмехнулся и положил руки на плечи Грейс. При этом ее накрыло его аурой, словно одеялом, и ей сразу стало тепло и комфортно. – Ты ведь никогда не испытывала оргазм, верно? – прошептал он ей на ухо.

Грейс чуть не поперхнулась.

– Давай не будем обсуждать это здесь.

– А, так вот в чем дело! Вот почему…

– Нет, дело не в этом, – бесцеремонно перебила Грейс. – И между прочим, я испытывала оргазм.

Это была ложь, но ему-то не обязательно об этом знать.

– С мужчиной?

– Юлиан! – Она шлепнула его ладонью по губам. – Прекрати немедленно! Что ты, что Селена – одинаково хороши. Кто вам дал право обсуждать на людях мою личную жизнь?

Он наклонился ниже, почти касаясь губами ее нежной кожи.

– Обещаю доставить тебе удовольствие, какое ты и представить себе не можешь.

Грейс тяжело вздохнула, но все же заставила себя не отворачиваться от него.

– Неужели тебе не приходило в голову, что я просто не хочу этого?

Ее слова, похоже, шокировали его.

– Как это?

– Я ведь уже пыталась объяснить тебе. В следующий раз, когда у меня с мужчиной дойдет до близости, мне понадобятся не только отдельные части его тела – прежде всего мне нужно его сердце.

Юлиан жадно смотрел на ее губы.

– Будь уверена, ты забудешь про это.

– Нет.

Грейс знала, что задела Юлиана за живое, но ведь и сама она многого в нем не понимала.

– Почему для тебя так важно, чтобы я уступила? Что может случиться с тобой, если я тебе не отдамся?

Юлиан горько рассмеялся:

– Ты права, хуже быть уже не может.

– Тогда почему ты не можешь просто наслаждаться моим обществом безо всякого… – она понизила голос, – секса?

В глазах Юлиана вспыхнул гнев.

– Наслаждаться чем? Тем, что, находясь здесь, я запомню множество лиц, которые будут преследовать меня во тьме вечности? Неужели ты думаешь, что мне нравится видеть все это, зная, что через несколько дней меня снова упрячут в пустую голую дыру, где я не смогу ни видеть, ни чувствовать, ни обонять, где мой желудок будет мучиться голодом, а горло гореть жаждой? Женщина – единственное, чем мне дозволено наслаждаться, и сейчас ты отказываешь мне в этом.

На глаза Грейс навернулись слезы. Она не хотела обижать его, правда, не хотела. И тем не менее она уже была знакома с этим коварным приемом. Именно на жалость давил Пол, чтобы затащить ее в постель. Тогда это разбило ее сердце.

После смерти родителей Пол сказал, что будет заботиться о ней, а Грейс полностью доверилась ему, отдалась телом и душой, он ранил ее так сильно, что до сих пор при воспоминаниях об этом сердце ее разрывалось на части.

– Мне жаль, Юлиан, правда, жаль, но я не могу.

Когда эскалатор доставил их на первый этаж, Грейс быстро пошла в сторону выхода.

Ну как объяснить ему? Как рассказать, что ей нанесли рану, которая до сих пор не зажила? Как и для Юлиана, ее чувства ничего не значили для Пола, и хотя она умоляла его остановиться, он настоял на своем.

«Первый раз всегда больно, – сказал тогда Пол. – И перестань реветь: я кончу через минуту, тогда можешь идти».

К тому моменту как он кончил, она была так уязвлена, и ей было так больно, что она проплакала не один день.

– Грейс? – Голос Юлиана пробился сквозь поток ее мыслей. – Что с тобой?

– Так, ничего.

Да где же этот проклятый выход? Ей нужен был глоток свежего воздуха, и она ускорила шаги.

– Это из-за Пола, – на ходу пояснила Юлиану Селена, едва поспевая за подругой.

Грейс обернулась.

– Я бы рада забраться к тебе в постель, но не могу. Не хочу, чтобы меня использовали, не хочу использовать тебя. Неужели ты этого не понимаешь?