Онлайн книга «Королевский рыцарь»
– Согласен, но его ни разу не видели в компании с какой-нибудь дамой, если ты понимаешь, о чем я. Он, кроме тебя, вообще ни с какими женщинами не общается. А вот с мужчинами - часто и охотно. Лично мне наплевать на его вкусы. Мы братья, и никто не смеет безнаказанно оскорблять его. Неожиданно для себя самой Ровена протянула руку и коснулась его лица. – Побольше бы нам таких братьев, как ты! К ее величайшему удивлению, он повернул голову и поцеловал ее в ладонь. Ровену бросило в жар. Но больше всего ее пугала притаившаяся в груди нежность к этому человеку. И ласковое внимание, которое исходило от него. Словно она неожиданно нашла среди пыльных дорожных камней бриллиант. Страйдер участливо смотрел на нее. Как же ему хотелось прижать ее к себе и снова испить сладкий нектар ее губ! Но он боялся, что уже не сможет отпустить ее. Не хватало еще устроить в его палатке дом свиданий. Ни ему, ни ей это ни к чему. Не говоря уже о том, что он едва ли сумеет удовлетвориться одним поцелуем. Поцелуй только разожжет его аппетит и растравит его. Она отступила назад и тщательно забинтовала его руку. Странный это был момент. У него всегда было достаточно дам, жаждущих позаботиться о его ранах, но никогда он не чувствовал себя так, как с Ровеной. – Благодарю вас, миледи, - сказал он, когда она закончила с перевязкой и принялась складывать повязки и снадобья в коробку. – Всегда пожалуйста, мне было приятно. - Она убрала шкатулку в сундучок и вдруг резко выпрямилась. - Я забыла лютню. Взгляд Страйдера упал на огромный сундук у изголовья кровати, в котором он хранил свои личные вещи. Там, в его недрах, спала в своем футляре лютня, спала давно, со дня смерти его матери. Они смолкли в один день. – У меня есть. - Слова вырвались у него неожиданно, прежде чем он успел сообразить, что говорит. На лице Ровены отразилось неподдельное удивление, впрочем, как и на его. Он и сам не знал, почему решил доверить ей самую большую оставшуюся от матери драгоценность. Страйдер поднялся и медленно подошел к сундуку. Открыл крышку, извлек фамильный меч, одежду и другие предметы, которых он касался чуть ли не каждый день. Но этот ящик на самом дне… Он лежал там так, как он положил его когда-то, заваленный одеждой. Ровена подошла поближе и взглянула на Страйдера. С какой грустью он извлек со дна блестящий черный футляр! И в этот миг она поняла. – Это твоей матери? Он лишь кивнул в ответ. – Я могу сходить за своей. Только… – Не надо, Ровена. Когда-то всем нам приходится взглянуть своему прошлому в глаза. И если уж мне было суждено повстречать ее тень, не стоит оттягивать этот момент. Ровена нахмурилась, не в силах понять, что он имеет в виду. Он набрал в легкие воздуха, затаил дыхание и распахнул футляр. Перед ее глазами предстало настоящее произведение искусства, один из лучших инструментов, какие только ей приходилось видеть. – Она прекрасна. Страйдер кивнул: – Отец подарил ей эту лютню, когда она объявила ему, что беременна мной. Выписал из Парижа. Страйдер протянул Ровене инструмент. Девушка аккуратно, с большим уважением приняла его. Поверхность лютни была безупречна, ни пятнышка, ни царапинки. По всему видно, его мать дорожила ею. – Ты возишь ее с собой? – Ее и еще кольцо - это все, что осталось от моей матери. Может, женой она была никудышной, но мать из нее вышла превосходная. Прекрасная дама, которая искренне верила любовным виршам двора Элеоноры, вещающим, что в браке настоящей любви не найти. Их взгляды встретились, и Ровена задрожала от холодности его глаз. – Я в это не верю, - честно призналась она. Мне кажется, любовь подстерегает нас там, где мы меньше всего ожидаем. Мой отец мечтал, чтобы я вышла замуж по любви. Он часто повторял мне, что иной причины для брака просто не существует. Не должно существовать. Между прочим, Андре Чаплин - тот самый, который временами сопровождает Элеонору в путешествиях, - утверждает то же самое. Он верит, что настоящую любовь можно обрести только в браке. – В твоих песнях тоже об этом поется? – Да. Я пишу о людях, которые сошлись, невзирая на все хитросплетения судьбы, преодолели все препятствия и заслужили свое счастье. – Тогда спой мне, Ровена. Я хочу услышать о паре, обретшей счастье в браке. Хватит уже обмана и предательств. Идущие из самого сердца слова Страйдера задели ее за живое. Она и не думала, что речи рыцаря могут настолько тронуть ее. Девушка кивнула, взяла лютню, села на стул у его письменного стола и начала настраивать инструмент. Страйдер молча прислушивался к тому, как она возвращает к жизни сокровище его матери. Он боялся, что струны могли испортиться от времени, но Ровена обращалась с ними нежно и бережно, и ни одна не лопнула от ее прикосновений. Из- под ее пальцев полилась прелестная мелодия. А голос… такой только в раю можно услышать. Дрюс был прав. Ни один церковный хор не сравнится с нею. Она действительно спела ему об охотнике на соколов и молочнице, родившихся под несчастливой звездой, но все же сумевших найти любовь и пожениться. Мелодия стихла, но они еще долго сидели в тишине. – Охотник, - сказал он вслух, раздумывая над ее сказкой. - Значит, ты не веришь, что богачи способны жениться по любви? – Верю. Только никогда не встречала таких. Страйдер припомнил своего друга Саймона Рейвенсвуда и его жену Кенну. – А я встречал. Приятно видеть, когда двое готовы умереть, только бы никогда не расставаться. – Как бы мне хотелось испытать нечто подобное! - горестно вздохнула Ровена. Страйдер кивнул, с удивлением поймав себя на том, что обсуждает с ней такие вещи, о которых никогда ни с кем не говорил. – И в какого человека ты хотела бы влюбиться, Ровена? Она принялась тихо наигрывать, размышляя над его вопросом. – Нежного. И порядочного, конечно же. И чтобы он мог рассмешить меня. Ее запросы поразили его. – И никаких требований к внешности? – Вообще-то нет. Для меня главное, что у него внутри. - Она заглянула ему в глаза. - А ты? Какая женщина могла бы завоевать сердце графа Блэкмора? – Никакая, - буркнул он, поднимая кружку с пивом. - Сердце мое мертво и абсолютно не способно затрепетать при виде дамы. – Абсолютно? – Да. Женщина станет помехой, оторвет меня от моих обязанностей. И мне будет страшно оставить ее хоть на день: вдруг она в мое отсутствие начнет заглядываться на другого? |