Книга Годы мечты, страница 3 – Ванесса Майлз

Работать в отделении реанимации было очень тяжело, и не каждый мог выдержать постоянные переживания за судьбу маленьких пациентов, находящихся на зыбкой грани между жизнью и смертью.

Зато каким счастьем было передавать в руки родителей спасенное дитя! В эти мгновения Джинни даже забывала о собственной трагедии — диагноз «бесплодие» навсегда лишил ее надежды нянчить своего малыша.

Она тяжело вздохнула и вдруг увидела, что к стеклу, отделявшему палату от коридора, прижался носом мальчик лет трех. Рядом с ним никого не было видно. Малыш напоминал огромную куклу, выставленную в витрине магазина. Густые белокурые локоны падали ему на лицо, явно мешая рассмотреть, что происходит внутри палаты.

— Ты не знаешь, что это за ребенок там, в коридоре? — спросила Джинни у вошедшей в палату Пэтси.

Та только пожала плечами.

— Сегодня ночью в отделение поступили два малыша. Может быть, это братишка одного из них?

Тут внимание Джинни отвлек громкий плач Салли, а когда она вновь обернулась, за стеклом уже никого не было видно.

Впрочем, ей было не до неизвестного мальчишки. Мысли о Дэвиде хаотично крутились у нее в голове, не давая сосредоточиться и лишая покоя.

Пэтси посмотрела на часы.

— Не пора ли тебе пойти перекусить? Уже третий час.

— Пожалуй, ты права.

Джинни сняла накрахмаленный белоснежный халат и осталась в маечке с веселым рисунком и черных брючках, ладно сидящих на ее стройных бедрах.

Уже в лифте она вспомнила, что не взяла с собой кошелек, и хотела было вернуться, но...

На одном из этажей лифт остановился, и в кабину вошел Дэвид, крепко держа за руку того самого малыша, которого она видела у реанимационной палаты.

Когда Джинни увидела их вместе, у нее подкосились ноги. Как же я сразу не догадалась, чей это ребенок, подумала она, ведь он — совершенная копия своего отца.

Мальчик с любопытством взглянул на Джинни, и ее поразило выражение его огромных серых глаз. В них отражалась целая гамма чувств — от капризной шаловливости избалованного любимца до какой-то странной для такого маленького ребенка грусти. Он улыбнулся, и сердце Джинни болезненно заныло при виде двух глубоких ямочек на его щеках — точно таких же, как у отца.

Как часто она дразнила Дэвида, зная, что ямочки смущают его...

— Я хочу пить, папа. — Звонкий голос мальчика вернул ее к реальности.

— Конечно, Колин, мы уже почти приехали.

Дэвид потрепал сына по голове и посмотрел на Джинни.

— Покажешь нам, где тут у вас столовая? Я еще не успел сориентироваться.

Она кивнула и, ласково улыбнувшись малышу, нажала на кнопку. Ее сердце снова сжалось.

Почему мне так больно? — спрашивала себя Джинни. Ведь я была готова к этому.

Дэвид никогда не скрывал, что хочет иметь детей.

И все же ей трудно было смириться с тем, что он осуществил свою мечту... с помощью другой женщины.

Прекрати терзаться, приказала себе она, теперь уже ничего нельзя изменить!

— Ну что, Колин, какой сок ты любишь больше всего? Наверное, апельсиновый, я угадала? — весело спросила она, направляясь к стойке с напитками.

— А вот и нет, яблочный, — твердо ответил мальчик.

— Правда? Я тоже его обожаю, — рассмеялась Джинни, хотя ее сердце продолжало гулко колотиться.

Наверное, мать в нем души не чает... — подумала она и отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Пять лет назад ты сделала свой выбор, и теперь убедилась, что была права. Надо радоваться тому, что Дэвид получил, что хотел.

Времена, когда они понимали друг друга с полуслова, давно миновали, но Джинни все же опасалась, что он заметил ее смятение.

Интересно, сильно я изменилась за эти годы? — вдруг промелькнуло у нее в голове. Находит ли меня по-прежнему привлекательной?

Отбросив эти крамольные мысли, она сказала:

— У нас в столовой самообслуживание, но кормят очень неплохо. Почти весь персонал больницы ходит сюда обедать. Уильям Джеймс сам составляет меню, поэтому всегда есть неплохой выбор блюд.

— Надеюсь, в здешнем ассортименте нет того ужасного пирога с сыром, который подавали по пятницам в чикагской больнице? — усмехнулся Дэвид.

— О, нет, не напоминай об этом! — Джинни не смогла удержаться от смеха. — До сих пор не могу понять, что туда добавляли, но в рот его было взять невозможно...

— А картофельное пюре, похожее на клей? — Он причмокнул, и ямочки отчетливо проступили на его щеках.

— Такое может явиться только в ночных кошмарах, — отозвалась она. — Вкус просто незабываемый!

— Я помню многое, Джинни, — тихо сказал Дэвид, и в его голосе прозвучали нотки, которые заставили ее вздрогнуть.

Речь идет уже не о меню чикагской столовой, поняла она. Он помнит все, что было между нами пять лет назад!

— Папа, я хочу пить! Пожалуйста! — напомнил о себе Колин.

— Извини, сынок, сейчас я принесу тебе сок. А что ты будешь пить, Джинни? Может быть, кофе? — вежливо поинтересовался Дэвид.

— Да, но я сама могу... — начала она и тут же вспомнила, что оставила кошелек в кармане халата.

Дэвид не дал ей договорить.

— Не беспокойся, я вполне в состоянии позволить себе угостить тебя чашкой кофе. Садитесь вон за тот столик у окна, а об остальном я позабочусь.

Джинни ничего не оставалось делать, кроме как принять это предложение. Она протянула мальчику руку.

— Пойдем!

Колин секунду подумал, а потом кивнул и последовал за ней, но девушка заметила, что он старается не упускать отца из виду.

Пока они шли через огромный зал, ей пришлось ответить на множество приветствий.

— Кто же это такой появился у нас в гостях? — спросила Мишель Брукс, медсестра ортопедического отделения.

— Это Колин. Мы пришли сюда выпить яблочного соку, да, малыш? — ответила Джинни и крепко прижала к себе ребенка.

— Да, Колин любит яблочный сок, — торжественно подтвердил тот.

— Ты просто молодец. Этот сок очень полезный, и ты вырастешь настоящим мужчиной, — сказала Мишель и удивленно посмотрела на Джинни: — Я не знала, что у тебя есть ребенок.

— Он не мой. — Девушка глубоко вздохнула, чтобы заглушить снова пронзившую сердце ноющую боль. — Это сын Дэвида Кэмпбелла, нашего нового заведующего.

— Понятно, понятно, протянула Мишель. — А я-то решила, что ты утаила его от нас, — рассмеялась она, не подозревая, какую боль ее слова причинили коллеге.

Джинни никому не рассказывала о своем бесплодии. Этот диагноз ей поставили в пятнадцать лет, но осознала она всю глубину своего несчастья только после встречи с Дэвидом, который мечтал о ребенке.