Онлайн книга «Питерские палачи»
|
— Ладно, — решил Валдис. — Раз так — живите дальше. Но чтоб исчезли из Питера на хрен. И в забой свой возвращаться не вздумайте. Чем дальше свалите, тем лучше! А попадетесь нам еще раз — пришьем на месте! Один из двоицы замялся. — Ну, чего еще? — хмуро поинтересовался Валдис. — Да у нас билеты на последний сеанс в «Кристалл-паласе»… — приятель зашикал на него, но мужик не сдавался. — Пропадут ведь. А сразу после кина мы свалим! Валдис прицелился ему в ногу, но промазал и продырявил землю рядом с коленом. — Все, мужик! Кина не надо! Нас уже нету! Несостоявшиеся охранники вскочили и бросились прочь. Даже не попросили развязать им руки. Валдис проводил их злобным взглядом, потом глянул на Казбека и с сильным акцентом произнес: — По-моему, Хлыст над нами насмехается. * * * Стас застыл на пороге и обалдело уставился на Ингу: не ожидал он, что гостья задержится у него. Утром ее холодное спокойствие ничего такого не предвещало. — Как точно я угадала! — довольная собой женщина обхватила его за шею и чмокнула в щеку. — Ужин только что сготовлен! — она чуть отодвинулась и ожидающе глянула на Стаса; тот пока что не был способен ответить что-либо вразумительное; и она с тихой усмешкой продолжила: — Еда не ахти какая: приготовлена на основе запасов твоего холодильника и моих невысоких кулинарных способностей. Но это лучше, чем хлебные корочки! Она кокетливо хихикнула и вновь заглянула в его глаза: — Ну, гожусь я на роль любящей жены? «Странные эти существа — женщины! С одной стороны — изо всех чахлых силенок рвутся к свободе и независимости. И в то же время с другой…» Судя по всему, Инга угадала ход спрятанных за рассеянной улыбкой мыслей Стаса, потому что обиженно отошла на шаг назад и скомандовала: — Иди мой руки — и к столу! Стас без особого энтузиазма поглощал жареную картошку с куриными котлетами и глазуньей, запивая все это не слишком свежим кефиром. Он старался не выдавать свое волнение, а мысли все крутились вокруг того, как бы заставить Ингу остаться у него подольше, но так, чтобы ей не бросилась в глаза его зависимость. Инга мельком поглядывала на Стаса и при виде подрагивающей в его руке вилки прятала в ладонь неодолимую улыбку. Чего это он так стесняется? — Что новенького на работе? — Инга между тем решила развивать понравившуюся ей роль внимательной супруги. Стас глянул на нее исподлобья: — Все по-старому. А как детишки? Хорошо себя вели? Жмурясь и розовея, некоторое время Инга боролась с приступом смеха, после чего очень серьезно и даже с грустью спросила: — Сколько бы ты хотел иметь детей? Стас досадливо поморщился, уткнулся в пустую уже тарелку. — А я двоих, — совсем тоскливо поведала Инга. Тут зазвонил оставленный в куртке сотовый. — Спасибо за ужин! — Стас вскочил, суетливо сунул посуду в раковину умывальника и поспешил в прихожую. Пока он, перейдя в гостиную, разговаривал с Олегом, Инга мыла тарелки, лишь на секунду вспомнив о ненависти к этому делу, и все думала: могла ли она еще месяц назад представить себе, что не просто встретится с этим странным Петраковом, но и будет жить у него, готовить ему, наконец, спать с ним? «Любопытно, а что он думает обо всем происходящем с нами сейчас?» Почти ничего. Стас воспринимал случившееся словно сквозь сон — настолько ирреальным ему это казалось. Самое главное — бессмысленным: ничем путным этот театр абсурда закончиться не может. Но соблазнительница ночь вновь сблизила их, заставив отбросить все раздумья на потом… — Что это было? — спросила Инга, все еще тяжело дыша, коснулась кончиками пальцев пунцового треугольного шрама под его коленом. — Осколок… — в горле его клокотнуло; всякий раз при этом слове в памяти всплывал запах гниющего мяса. — Ты воевал там? — в ее голосе послышалась раздражающая никчемностью жалость. — Давай спать. — Давай, — Инга посопела, ворочаясь, наконец, не выдержала. — Стасик, ты только не обижайся, пожалуйста! — Ну что еще? — буркнул он уже в полудреме. — Я песика съела. — Чего?! — Ну, марципанового. Ковыряла снизу, ковыряла… А потом как будто бес попутал! * * * В Питере полно злачных районов. То место, куда привезли Радченко, было не из худших: типичный квартал обшарпаных панельных «хрущовок» с замусоренными дворами между ними. Приютившийся в подвале одного из домов ломбард тоже ничем особенным не выделялся. Сейчас только нетипично многолюдная толпа зевак окружала ржавый навес над ведущей вниз лестницей. Майор нырнул под пролетом низковатой двери в сумрачный, пахнущий старьем зальчик. Метров шесть в длину, три — в ширину. Посередине — продольный разрез из досчатого прилавка с металлической решеткой над ним. «Есть в этом что-то тюремное», — подумал Радченко, осматривая выкрашенные в бледно-розовый цвет стены помещения. Навстречу ему шагнул местный участковый. — Хасьянов, — буркнул он устало, протягивая руку. — Вы — Радченко? — Да, — майор провел коротким взглядом по морщинистому лицу все еще носившего лейтенантские погоны пожилого, по сути, человека и продолжил осмотр. — Свидетелей, конечно, нет. Он поймал себя на мысли, что начинает копировать полувопросительную интонацию начальника, и досадливо крякнул. — Нет, — ответил Хасьянов, почему-то кивнув. На табурете в дальнем углу сидел какой-то понурый мужичок с подрагивающей головой. Его безучастные выпученные глаза буравили цементный пол, пока не прозвучал вопрос майора. — Я свидетель! — мужичок вскочил, не обращая внимания на поморщившегося участкового, подался вперед, к Радченко. — Я первым все увидел! Радченко оценил по достоинству трясущиеся пальцы протянутой к нему руки, трехдневную щетину на дряблых щеках и характерное ambre дешевенького винца от «свидетеля», перевел кислый взгляд на Хасьянова. — Шаховской, местный асоциал… — Но потомок! — воздел дед перст. — Да, да, обломок, — махнул на него лейтенант. — Живет тут неподелеку. Потихоньку пропивает свое имущество. Хотя давно уже среди голых стен должен был остаться… — Ну почему-у! — возмутился покачивающийся Шаховской, достал из заднего кармана грязных джинсов какой-то квиток. — Вот! Я же обратно выкупить хотел. Девять рубчиков… Потомок полез в другой карман, удивленно вскинул брови, поискал карманы на футболке. — Сперли. Надо же! Я ведь книгу хотел… |