Онлайн книга «Авиатор»
|
«О господи!» – Глазам своим не верю! – моряк, наконец, подошел и встал напротив, что называется, глаза в глаза. Роста хватило, даже с ее каблуками. – Мы знакомы, не так ли? – спросила Лиза, пряча испуг и раздражение за маской холодноватого равнодушия и легкой отчужденности. – Ну, не знаю! – рассмеялся незнакомец; похоже, он принял ее вопрос и выражение лица за шутку. – Человека, которому сломал нос, обычно запоминаешь! У капитан-лейтенанта нос и в самом деле был сломан, и, хотя лицо это по-прежнему ничего Лизе не говорило – с чего бы вдруг? – историю со сломанным носом она по невероятному совпадению прочла в дневнике Елизаветы Браге как раз сегодня днем. Но вот беда, фотография Вадима Ильина была всего лишь одной из многих в любом из курсовых альбомов Елизаветы Браге, как, впрочем, и в выпускном. И все эти мужики были молоды тогда… – Вадик, – кивнула она, все еще оставаясь невозмутимо «прохладной». – Ильин. А нос я тебе сломала во время драки в бардаке. – Точно! – снова рассмеялся Ильин счастливым смехом человека, выигравшего первый приз. – В заведении мадам Куприяновой! – Ты залез мне в штаны, – пожала плечами Лиза, заметив краем глаза, что свидетели их более чем странного диалога оторопели, и уж точно полны недоумения. – И ведь я предупреждала! – Ну, конечно, предупреждала! – добродушно согласился Ильин. – Сломала и правильно сделала! Нас обормотов учить надо было, и учить, а своя юшка лучший педагог! – Обнять-то тебя можно? – спросил, отсмеявшись. – Как офицер офицера. – Ну что ж, – улыбнулась Лиза, вживаясь в образ, – если как офицер офицера, то можно. Только под юбку не лезь! Обнялись. Вполне по-дружески, без намека на эротику. Как старые друзья или подруги. Где-то так. – Мы в Академии вместе учились, – объяснила Лиза по-прежнему недоумевающим Раевским. – В Академии? – переспросила Ксения. – Браге! – сообразил, наконец, ее муж. – Это ж надо так опростоволоситься! И ведь мне показалось, что фамилия знакомая. Извините, госпожа кавалер! – Вообще-то не кавалер, а кавалерственная дама, – усмехнулась Лиза, вспомнив разъяснения к уложению о награждении высшими орденами республики. – Но, знаете что, Алексей Иванович, давайте не будем усложнять! По имени-отчеству, мне кажется, в самый раз! – Почту за честь, Елизавета Аркадиевна, – поклонился Раевский и, подхватив жену под руку, увлек куда-то в глубину гостиной. – Н-да, вот так встреча! – покачал головой Ильин. – Может быть, выпьем? – Отчего бы не выпить! – согласилась Лиза. Отошли к буфету. Закурили. Ильин, спросив взглядом, налил обоим водки. – За тебя, за живую и красивую! – Про живую согласна, – кивнула Лиза, опрокинув стопку в рот. – А про красивую оставь! – Зря ты так! – покачал головой Ильин. – Ты многим нравилась. Еще по одной? Или тебе нельзя? – Мне можно, – криво усмехнулась Лиза. Временами ей трудно было понять, играет она Елизавету Браге или это «ее собственное». Выпили. Постояли молча. – Ты где сейчас? – спросила она, просто чтобы прервать неловкую паузу. – Первым помощником на «Гогланде». «“Гогланд”, – вспомнила Лиза раздел “Опознание судов” из Морского справочника, – крейсер 1-го класса, низко-высотный, потолок пять или шесть верст, артиллерия главного калибра 18 фунтов, сиречь… 137 миллиметров… Совсем неплохо!» – Ну, и как служится? – Вам, истребителям [1], не понять! – улыбнулся Ильин. – Но ты же знаешь, если что, решать будут отряды крейсеров, разве нет? – А разве да? – подняла бровь Лиза. – Будь у меня, Вадик, в Опочке звено, я бы поляка в гроб уложила, как два пальца… – Это мужская присказка! – хохотнул Ильин. – Много ты знаешь! – огрызнулась Лиза, которой неожиданно пригрезилось, как она атакует тримаран полным звеном. «Бред какой-то!» – она вдруг посмотрела на Ильина другим взглядом. Не как испуганная «иностранка», и не как однокашница по Академии, а как женщина на мужчину. «Если забыть…», – но о чем она собиралась забыть, Лиза уже не помнила, зато отметила ширину плеч Ильина, крепкую шею, волевой подбородок и много чего еще, включая большие ладони и темные – «цыганские» – глаза. – Ты здесь каким боком? – спросила, все еще неуверенная, что способна на безумие. – Меня приятель привел, он с Раевским в Военном министерстве служит, тыловое обеспечение… – То есть ты здесь один? – прервала его Лиза, чувствуя, как убыстряется ход сердца и проседает голос. – Ты серьезно? – смутился Ильин. – Не хочешь, не надо! – получилось излишне резко, но что есть, то есть. Лиза повернулась и пошла прочь ровным шагом и с каменным лицом. Но Ильин ее не отпустил. Догнал. Придержал за локоть. – Ну, ты, как была дикая, такой и осталась! – На любителя, – пожала плечами Лиза. – Ты идешь? – А ты думала, нет? * * * Стресс, гормоны и алкоголь – страшная смесь. Но главное – припоминая творившееся ночью безумие, Лиза не могла теперь с определенностью сказать, «кто вел партию»: она или Елизавета. Более или менее ясным оставалось лишь то, что «начала» все-таки Лиза. Это ей пришли в голову «разные мысли», ей понравились глаза и руки Вадима, и именно она увела Ильина в свои апартаменты. Как относилась к Вадику Елизавета, было неизвестно, но, судя по некоторым его репликам, Ильин на свой счет не заблуждался. И уж точно, что в прошлом у них никогда ничего не было. Так что все-таки Лиза. Однако позже, в постели и до нее, а также после, то есть практически везде, начиная с гостиной и заканчивая ванной комнатой, партию вела, скорее всего, Елизавета Браге. Лиза замужем не была, но мужчины в ее жизни случались. Не девственница, одним словом, да и не простушка. Кое-что попробовала сама, о другом слышала от подруг, но такого и так никогда не умела и даже вообразить себе не могла. Одна «верховая езда» на капитан-лейтенанте чего стоила! Но как бы то ни было – кто бы на самом деле ни взял верх, Лиза или Елизавета, – удовольствие от «этих игр» Лиза получила немереное, и капитан-лейтенанта Ильина заездила едва ли не до смерти. Впрочем, как порядочная женщина, – что скорее, относилось к Лизе, чем к Елизавете, – утром она дала мужику опохмелиться, накормила плотным завтраком, напоила крепким кофе, да и отправила восвояси, разрешив Ильину – так и быть – «как-нибудь позвонить». Вадим ушел, но в течение всего дня настроение у Лизы было отличное. Послевкусие страсти ее не покидало, а муки совести и прочие отголоски «морального облика строителя коммунизма» если и посещали, то редко и ненадолго. |