Онлайн книга «Массандрагора»
|
– Да ну! – буркнул Леха. – У вас вечно «то не трожь, туда не сядь»… Даже не повеселиться толком. Пашка вспомнил, какой Леха устроил погром на Новый год, перебрав пива, и как Ваське досталось потом от отца-предпринимателя. Квартирка-то у них была упакована по всем правилам… Посидеть можно было бы у него самого, что они и делали в последнее время, а к Тимохе зарулили только потому, что днюха Ани планировалась в доме напротив, да кто ж знал, что тут лифт отключат? – Я… это… – Отец Тимохи вышел из кухни, звучно почесывая живот. – По делам пойду. Вы тут не стесняйтесь. Но и не бедокурьте особо. – Спасибо, Антон Сидорович, большое! – Васька отвесил шутливый поклон. – Мы уж постараемся! Антон Сидорович криво улыбнулся и прошел в свою комнату. Ребята подождали в комнате Тимохи минут десять, пока отец уйдет, а затем прошмыгнули на кухню. Леха, пыхтя, притащил из прихожей пакет с пивом. – Ну, господа пионеры, что у нас тут? – Васька открыл холодильник. – Закуска есть! Ах, какая колбаска! И сыр имеется. – Вы это… того, все-то не сжирайте, – озабоченно пропищал Тимоха. За опустошение холодильника ему от матери могло очень даже попасть. – «Все-то не сжирайте» – передразнил его Леха, с грохотом ставя пакет на стол. – Не боись! Купим, если че. Тимоха обреченно вздохнул. Друзья есть друзья. Леха вытащил потертый айфон и, покопавшись в нем, вывел на присоединенные к нему маленькие динамики последний хит Басты. Эту песню он слушал раз десять на день. Он вообще тащился от Тимати, Басты и подобной музыки. – Рэ-э-п!!! – прохрипел он. – Хип-хо-о-оп!!! Кухня дрожала от мерных басов и мрачноватого речитатива «за жизнь». – За что первый тост? – деловито осведомился Васька, поднимая стакан с пенным напитком и обводя всех взглядом. – А давайте за Джорджа, – внезапно подал голос Тимоха, как правило, особо не выпендривавшийся. – Чего-о-о? – искренне удивился Леха. – Какого еще Джео-орджа? – Ну, Харрисон же, – взмолился толстяк, – он только что погиб! «Битлз»! А вы… вы… – Шарикову больше не наливать! – ухмыльнулся Васька. Леха прихватил Тимохе шею и затряс его. – Вот я тебе покажу сейчас Бытлз! Баста – и точка! О, классно я придумал, а? – Он радостно засмеялся от своего каламбура. – Баста – и точка! А-ха-ха! – Отпусти его! – Пашка отпихнул его руку от Тимохи. – Тоже мне, Петросян… – Ладно, за «Битлз» так за «Битлз», – сказал вдруг с полной серьезностью Васька. – Давайте! Леха хмыкнул, но успокоился. Они подняли стаканы и, чокнувшись, начали с наслаждением потягивать холодное пиво… Как ни странно, но традиция прижилась. Каждый год одиннадцатого апреля они специально встречались у Тимохи и поминали Джорджа Харрисона. Правда, Леха постоянно ворчал и иногда эти встречи игнорировал, однако остальные относились к ним очень даже серьезно. Ольга, старшая сестра Пашки, учившаяся уже на втором курсе мединститута, поначалу немного подтрунивала над ними, но потом проняло и ее, и она даже пару раз приходила на эти поминки сама. И в этом году странности начались именно с нее и Харрисона. В этот раз Пашка, голова которого была забита Алиной, чуть было не пропустил дату. Чудом вспомнив накануне, уже часов в девять вечера, он схватил телефон и набрал номер Васьки. «Они-то почему молчат?» – недоумевал он. Однако номер не отвечал. Пашка стоял в коридоре и рассеянно разглядывал свое отражение в зеркале. Над левой бровью алел здоровенный прыщ. Вот еще новая незадача! – Кому звонишь? – поинтересовалась сестра, выйдя из ванной. Она недавно приняла душ и теперь завязывала на голове тюрбан из полотенца. – Да Ваське Пименову. Не берет трубку… – пробормотал Пашка. – Завтра ж «Харрисон». – Мм? – приподняла брови Ольга. – Кино, что ль? Не слыхала. – Какое кино?! – Пашка принялся звонить Тимохе. – Завтра ж одиннадцатое! Поминки по Джорджу Харрисону, ты что… Не пойдешь с нами? Сестра задумчиво хмыкнула, внимательно посмотрела на него и медленно прошла в свою комнату, дверь, впрочем, оставив приоткрытой. – Алло… – раздался в трубке заспанный голос Тимохи. – Привет, Паш. Случилось что? – Случилось? – озадаченно переспросил Пашка. – Ты чего? Спишь? Завтра-то встречаемся? – Да у меня завтра зачет по сопромату, вот готовлюсь… А что? – Завтра одиннадцатое, – терпеливо напомнил Пашка. – Пиво пьем? – Ну, это зависит от результата, – протянул Тимоха. – Если все о’кей – то можно, хотя у меня тут предки оба в отпусках и постоянно дома торчат, мамка на рынке больше не торгует, а… – Давайте у меня, – перебил Пашка. – Никаких проблем. Правда, нарушаем традицию, ну что ж… – Традицию? Какую? – удивился Тимоха. – Завтра одиннадцатое апреля. День Джорджа Харрисона, – терпеливо напомнил Пашка. – Забыл? Тимоха промолчал. – А что Харрисон? – наконец спросил он. – В две тысячи девятом году он погиб. Мы отмечаем этот день, все вместе. Каждый год. Ты там что, пьяный уже, а? – Нет, ты что! Я уже года два как ни в одном глазу – печень и три месяца в больничке. Ты меня разыгрываешь? Странно. Пашка нахмурился и снова воззрился на свой прыщ над бровью, что краснел в зеркале. – Так ты придешь или нет? – И кто там будет еще? Ясно. Чувак не в себе. – Ладно, я перезвоню, – буркнул Пашка, прервав разговор. Если они решили больше не поминать Харрисона, то и… Внезапно телефон в его руке неприятно завибрировал – пошел вызов. Это был Васька. «Слава богу!» – с облегчением подумал Пашка. Вот уж этот человек точно был серьезным. Как-никак руководитель в их собственной софтверной компании! – Здорово, Фома, – услышал он уверенный голос Васьки. Тот его частенько называл Фомой. Почему – точно сказать уже никто не мог, так повелось еще со средних классов. – Ты чего-то хотел? Случилось что? – Привет. Завтра у нас годовщина Харрисона. Я тут звонил Тимке, но он уж очень поглощен своим зачетом. Хотел вот напомнить. – Годовщина кого? – Джорджа Харрисона, – упавшим голосом повторил Пашка. – Это который один из Битлов? – Да, да! – А ты чего это нервничаешь? Я в общем-то не любитель творчества древности великой, но… Извини, Фома, – голос его понизился, – я тут немного занят… э-э… – Ясно, – мрачно сказал Пашка. Понятное дело, чем тот был занят! Наверняка какая-нибудь очередная пассия. – Не хочешь – как хочешь. |