Книга Белая камелия, страница 11 – Маргарет Малькольм

Все происходящее казалось ей почти нереальным — ей не верилось, что она та самая девочка, которая выросла на ферме в глухой деревушке и всю жизнь боялась отца.

Она вдруг почувствовала, что кто-то стоит за спиной. Оказывается, это Ник тихонько подплыл к ней.

— Нравится? — шепнул он ей в самое ухо.

В ответ она только восторженно вздохнула:

— Очень!

— А почему у тебя тогда был такой хмурый вид, когда я подплыл? Тебя что-то беспокоит?

— Ничего. Нет, правда, ничего, — искренне ответила она. — Просто я никак не могу до конца поверить, что я теперешняя и та девочка из Бодмина — один и тот же человек.

— Удивляться тут нечему, — сказал он. — Разве ты не знала, что в одном человеке может существовать несколько разных людей?

— Правда? — наивно спросила Серена.

Ник коротко хохотнул:

— Точно! Среди этих людей есть добрые, а есть и очень злые.

— Нет, я тебе не верю, — покачала она головой. — Это неправда.

— Не веришь? — Он задумчиво посмотрел на нее. — Тем не менее это правда. Просто никто в этом не признается. Но у тебя есть дар — люди раскрываются перед тобой полностью, маленькая Серена.

— Дар? — взволнованно прошептала она. — А я не знала. А что они передо мной раскрывают?

— Ну… это серьезный вопрос. — Он опустил глаза и смотрел на маленькую ракушку в своих пальцах. — Слишком серьезный и слишком сложный, чтобы я мог вот так просто ответить на него. Но могу сказать тебе одну вещь. Та сторона, с которой я тебе раскрываюсь, — самая лучшая во мне. — Тут его лицо помрачнело, и он задумался… — Есть и другие… — Не договорив, он быстро взял ее за руку и слегка пожал. Потом вскочил и потянул девушку за собой. — Бежим скорее к Эмме! Я знаю, у нее в сумочке припасен шоколад, а я умираю от голода!

Серена редко думала о любви. После смерти матери у нее не осталось никого, с кем она могла бы поделиться смутными мечтами или надеждами на будущее. Поэтому она только сейчас начала понимать, что с ней происходит что-то необычное. Ей казалось, что она похожа на чувствительный инструмент, из которого Ник извлекает мелодию, в которой изливается вся ее душа. Но эта мелодия родилась в ней только благодаря тому, что в ее жизни появился Ник. Ник сказал, что рядом с ней раскрывается лучшая сторона его души. Она не знала точно, что это значит, но понимала — он видит в ней что-то особенное.

В конце концов, несмотря на то, что говорили ей мисс Твист и Джон о Коринне Чейл, Ник с ней пока не был обручен. Может быть, до помолвки дело так и не дойдет. Так что, кто знает, может быть, он так любезен с Коринной и расточает ей комплименты просто из любезности, потому что так принято обращаться с актрисами?

«Она очень хороша, но все-таки мне она не нравится, — решила для себя Серена. — Скорее всего, Джон прав. Нику не стоит на ней жениться. Она из тех женщин, которые всегда стремятся быть в центре внимания, и ей не захочется, чтобы Ник прославился больше, чем она».

Тут, несмотря на всю свою житейскую неопытность, Серена была недалека от истины. В самом деле, такие мысли нередко посещали Коринну. Нет, конечно, она очень хорошо относится к Нику, он просто душка, и дал ей роль в своей пьесе «Обрывки и осколки», которая подходит ей идеально, но вот как муж?.. Две знаменитости, каждый со своим характером и амбициями — в одной семье? А нужно ли ей все это?

Она этого не знала. И когда Марк Долби заговорил с ней о том же, она прислушалась к его словам, не прервала его, не возмутилась.

— Даже одна успешная пьеса, — заметил он, — еще не создает репутацию писателя или драматурга, так же как одна ласточка не делает весны. И если вы с ним поженитесь, а он не удержится на том же уровне, ты просто пойдешь вместе с ним ко дну.

— Ник очень доволен своей новой пьесой, — нахмурилась Коринна. — И он не стал бы так говорить, если бы это было неправдой.

— Вернее, это он сам так думает, — мягко поправил ее Марк. — Ты сама уже видела эту пьесу?

— Нет еще, — неохотно призналась она. — Он такой странный. Он говорит, что, если хоть раз показать пьесу другому прежде, чем она будет окончена, она перестанет быть его пьесой.

— Да, но ведь он не возражал против поправок и купюр во время постановки первой пьесы?

— Нет.

— Хм! — задумчиво хмыкнул Марк. — Тогда это по меньшей мере странно. Понятно, что он не хочет показывать пьесу всем подряд. Но тебе-то он мог ее показать!

— Вот именно! — согласилась Коринна с неожиданно прорвавшейся обидой. — Я тоже все время твержу об этом Нику. А он отвечает, что как раз мне ни за что не покажет.

— Еще бы, — сочувственно поддакнул ей Марк. — А может быть, он еще просто не уверен, что главную роль должна играть ты? — задумчиво предположил он. — Что сказал на этот счет Джанкин?

— О… я ему еще ничего не говорила, — смутилась Коринна. — То есть я не хочу, чтобы он подумал, будто я сомневаюсь в Нике и в успехе его новой пьесы. Получится некрасиво, если Джанкин откажется давать деньги на постановку, правда?

— О деньгах можешь не беспокоиться, — галантно заметил Марк. — Их у тебя всегда будет вдоволь. И если ты хочешь более определенных доказательств — я всегда к твоим услугам.

— Марк, как это мило с твоей стороны! — проворковала Коринна с непритворным восторгом. — Я… мне становится так спокойно и уверенно, когда я знаю, что ты рядом. Но… ты ведь знаешь, у меня контракт, и я должна играть в этой новой пьесе.

— Любой контракт можно расторгнуть, — небрежно заметил он. — Впрочем, я не предлагаю тебе этого делать.

— Конечно, — кивнула Коринна.

— Все равно, дорогая, ты должна всегда помнить — я обещаю, что в любой момент поддержу тебя. Но даже тебе, при твоем таланте, нужен хороший материал, на котором ты могла бы показать себя. Он должен писать роли специально для тебя. А не предлагать тебе играть совершенно неподходящий характер, который он выведет у себя в пьесе. Ты понимаешь, о чем я?

— Да, вполне, — задумчиво ответила она.

— Иначе, Коринна, твоя неповторимая индивидуальность будет тратиться впустую. Советую тебе никогда об этом не забывать.

— Хорошо, — пообещала она.

Марк переменил тут же тему и снова стал любезным хозяином вечера. Он всегда умел вовремя остановиться. Но он знал, что добился своего.

Портрет был закончен раньше пьесы. Это оказалось очень кстати, потому что в одно прекрасное утро мисс Твист, в своей жизни дотоле ни разу не болевшая, проснулась и поняла, что не может встать с постели.

Серена, встревожившись не на шутку, настояла на том, чтобы вызвать доктора. Врач пришел, осмотрел мисс Твист и успокоил их, сказав, что с ней нет ничего серьезного, надо только выпить лекарство, которое он пропишет.

— У нее проблемы с сердцем, — сказал он Серене, когда они вышли из комнаты больной. — Нет, нет, не бойтесь, страшного ничего нет. Но пожилые дамы часто забывают, что время не стоит на месте и надо немного поберечь себя. На самом деле ей нужен продолжительный отдых. И кто-то должен за ней ухаживать в это время. Кстати, вы не знаете, кому можно это поручить? — спросил врач, смотря на Серену с любопытством. До него уже дошли кое-какие слухи об этой девушке.