Онлайн книга «Конго Реквием»
|
– Что вы такое говорите? – Она извлекла из них внутренности, а потом забальзамировала на египетский лад, при помощи мазей и повязок. Она регулярно навещала их в кладбищенском склепе. Психиатр схватился руками за голову излишне театральным жестом. – Зачем вы все это мне рассказываете? – спросил он, поднимая глаза. – Когда вы в последний раз видели Изабель Барер? – В двухтысячных годах… когда они разводились. Всего на какую-то десятую долю секунды Ласей заколебался. Он лгал, и именно за этой ложью скрывалась информация, за которой и приехал Эрван. – А где она лечилась в ту пору? – Э-э… я не знаю. Эрван внезапно догадался, что произошло: после Усено, который помещал супругу в собственную клинику, Ласей принял ее в своей спецбольнице. – Вы прекрасно это знаете, – заорал он, хлопнув ладонью по столу, – по той простой причине, что вы ею и занимались, и прямо здесь, в Шарко! Ласей вжался в кресло и побагровел. Эрван наконец нащупал связь между сумасшедшей нацисткой и белым нганга. – Это Филипп попросил меня заняться ею после развода, – пробормотал наконец врач. – Она стала представлять опасность для детей. – Когда она поступила сюда? – В 2003-м. – Сколько времени она здесь пробыла? – Я бы сказал… года три. Эрван застыл, ошарашенный: ничего удивительного, что в этом мирке все знают друг друга. – Она заходила к Тьерри Фарабо? – Разумеется, нет! Ласей выпрямился, словно гнев придал ему сил. Психиатр явно перебарщивал. Несколько секунд протекли в довольно нелепом молчании. – Я же говорил вам, – продолжил он уже спокойнее, – у Фарабо не было контактов ни с кем из пациентов. Кстати, Изабель лечилась не в том крыле, где содержатся опасные больные. Она всегда оставалась непосредственно в больнице – там, где мы сейчас. Новая ложь. Ну-ка, натяни поводья. – Доктор, у нас есть доказательства, что Изабель была знакома с Тьерри Фарабо. И без сомнения, с человеком, который убивал в Париже в сентябре. – Это невозможно. – Чем раньше вы мне скажете правду, тем быстрее мы примем меры, чтобы избежать худшего. Ласей снова вжался в кресло, едва не исчезнув за стопками папок. – Доктор, – повторил Эрван громче, – рано или поздно я добуду эти сведения. Было бы лучше не терять времени и получить их от вас. Как жест доброй воли. – В чем вы меня, в сущности, обвиняете? – Пока ни в чем, но, если вы и дальше будете морочить мне голову, я могу повесить на вас соучастие в убийствах… Тот замотал головой с потерянным видом: – В нашей области исследования иногда продвигаются очень быстро. Молекулы… – Не отвлекайтесь. – Но в этом суть дела. Благодаря медикаментам у Изабель появились признаки улучшения, и я… в результате я стал с ней сотрудничать. Эрван не сдержал удивления: – Она работала с вами в Шарко? – Совершенно неофициально… Но ее участие давало великолепные результаты. Изабель была блестящим психиатром. Ее вклад… – Именно так она познакомилась с Фарабо? – Я не всегда был рядом с ней, – заюлил психиатр. – Тьерри представлял собой отдельный случай, и очень мало кто из персонала имел право приближаться к нему. Под прикрытием посещений, возможно… Ласей пытался напустить туману, но Эрван уже не слушал. Врач взял на себя необдуманный риск. Допустить встречу Барер и Фарабо – это было все равно что чиркнуть спичкой на пороховом складе. Дальше открывалось необъятное поле для предположений. Изабель, завороженная Человеком-гвоздем. Чудовище, пробудившееся при встрече с красавицей. Магия йомбе. Инициация. Фетишистский заговор за колючей проволокой Института Шарко. Можно пойти и дальше. Связался ли с ней Крипо, чтобы передавать послания заключенному? Или наоборот? Возможно, Человек-гвоздь при посредничестве Изабель руководил новой серией убийств. Сентябрьских? Нет. Фарабо умер в 2009-м. Но Барер все же оставалась окном, открытым в новый кошмар. Полюбуйтесь, какой открывается вид. – До какого времени она пробыла рядом с вами? – До 2006-го. Когда Филипп разбился на машине вместе с детьми, она исчезла. – И вы не пытались с ней встретиться? – Конечно пытался. Я беспокоился. Говорю же: благодаря специфическому курсу ей стало лучше, но после смерти детей она прекратила лечение. Я звонил ей, искал, я сделал все, что было в моих силах, чтобы связаться с ней. Она так и не ответила… Новый факт предстал перед Эрваном со всей очевидностью. – С какого момента вы спали с ней? Ласей вскочил, как будто кресло стало катапультой. Дрожа от гнева, со сжатыми кулаками, он, казалось, искал, что бы разбить. И в то же время он выглядел очень уязвимым. Эрван задел за чувствительную струну. – Я… я вам запрещаю… – залепетал врач. – Я просто задал вопрос. Психиатр заметался по тесному кабинету: три шага в одну сторону, три в другую… – Не знаю, я больше ничего не знаю… Эрван не стал настаивать. Кстати, наверняка Изабель уступила ему исключительно в собственных интересах. Но в чем на самом деле состоял ее интерес? – Она не появилась после смерти Фарабо? – Нет. Поверьте мне: я все испробовал, чтобы отыскать ее. Повторяю: я очень за нее тревожился и… был сильно к ней привязан. Полицейский тоже встал. В горле пересохло. Уровень влажности на нуле. Он приехал сюда ради финальной точки, а теперь выходит на старт с новой историей. – Почему вы не рассказали мне обо всем в первый раз? – Прошло столько лет: я и думать не мог… – И это при том, что мы искали убийцу, подражающего Фарабо? – На что вы намекаете? Это Изабель убивала в сентябре? Эрван отмел предположение усталым жестом: его идея заключалась не в этом. Между шизофреничкой и нганга стоял и третий человек – Крипо, а может, и кто-то еще… В завершение он перешел на официальный тон: – Подполковник Верни и его люди проведут опрос больных и обслуживающего персонала. Я хочу знать, с кем Изабель дружила, заметил ли кто-нибудь в то время что-то ненормальное и… – Ненормальное? Вы забываете, где мы находимся. – Через много лет после того, как она покинула клинику, несмотря на ее безумие, смерть детей, незаконное присвоение чужой личности, Изабель все еще не забыла Фарабо. Возможно, у нее остались здесь сообщники. Пациенты могли выйти на свободу и… |