Онлайн книга «Конго Реквием»
|
– Кати полагала, что его нужно лечить. – Почему «полагала»? – У нее был синдром избиваемой женщины. Она придумывала ему извинения, какие-то патологии… По ее словам, у него были галлюцинации, он слышал голоса. – Я слышал о психиатре. – Мишель де Пернек. Я унаследовала его кабинет в клинике Стенли, но с ним самим никогда не сталкивалась. Кати ему не доверяла. Говорила, что он опасный тип, что он манипулирует Грегуаром, что он держит Лонтано в своих руках… Он едва не упомянул досье, собранное психиатром и оставленное в клинике. Нет, слишком рано. Сначала нужно установить доверительные отношения с сестрой милосердия. – Может, она надеялась, что вылечит его сама? – Для этого она находилась в самой безнадежной ситуации. – Почему? – В некотором смысле она и была его болезнью. – Не понимаю. – Вам знакома история вашего отца? – О какой истории вы говорите? – О его рождении, детстве, его происхождении. Он хотел было ответить утвердительно, но осознал, что ему известны только отдельные фрагменты: сирота, родившийся в Кот-д’Арморе, отец, моряк-рыболов, погиб в кораблекрушении, мать умерла от туберкулеза через три года после его рождения, в 1948-м. Наверняка сплошное вранье, но, как ни странно, Эрван никогда не ставил под вопрос эту часть мифотворчества Морвана. Кстати, и Старик никогда о ней не заговаривал. «Не представляет интереса», – бросал он. – Отец всегда очень сдержанно рассказывал о первых годах своей жизни. Он… Она поднялась и порылась в металлическом шкафу, набитом пыльными бумагами и трухлявыми папками. Достала оттуда скоросшиватель, скрепленный тесемкой, вернулась и положила его рядом с Эрваном на койку. – Не будем терять время: всё здесь. Де Пернек заказал из Франции полные сведения о вашем отце. Эрван не мог оторвать глаза от папки: ее появление граничило с чудом. В глубине души он всегда боялся, что этого документа больше не существует. – У меня нет времени сейчас все это прочесть, – пролепетал он. – Возьмите ее. В конце концов, это же ваша семья. Он положил дрожащую руку на обложку. Ящик Пандоры. Сестра Хильдегарда так больше и не садилась. – А теперь оставьте меня. – Она нарисовала пальцем в воздухе крест. – Слышите тишину? Бал закончен. Сейчас они нахлынут. – А кто их лечит на том берегу? – Представления не имею. – Какая-нибудь неправительственная организация? Ее губы искривила презрительная гримаса, открыв идеальные зубы. С некоторым опозданием он осознал, что ее лицо было когда-то изумительным. Нордический манекен, светловолосый, крепкий, холодный. Внешность Лени Рифеншталь того времени, когда та была самой красивой женщиной Германии и официальным кинорежиссером нацистов. – Здесь больше нет ни неправительственных организаций, ни вообще какой-либо помощи. Сейчас, когда я с вами разговариваю, мы двое – единственные белые на тысячу километров вокруг. Это замечание напомнило ему о его собственном положении. Куда он направится, переступив через этот порог? Он подумал об отце – сестра Хильдегарда не знала, что в округе имеется еще один европеец, – но тут же отбросил мысль позвонить ему и позвать на помощь. – По-вашему, – спросил он, поднимаясь, – кто убил Катрин Фонтана? – Всем известно: Человек-гвоздь. – А это не мог быть Морван в приступе гнева? – Не понимаю, к чему вы ведете. Бедная Кати была… Ну, ее изувечили, как и остальных. – Преступление могли замаскировать. Вам не вспоминается что-либо подозрительное относительно обстоятельств убийства? Или какие-нибудь события, предшествующие той ночи 30 апреля? Она, казалось, задумалась. – Нет. Я помню ее последний день: она ушла из диспансера ближе к вечеру… Господи, это же было сорок лет назад! Снаружи в джунгли возвращалась жизнь. Какофония криков, шорохов и похрустываний свидетельствовала о том, что насекомые и животные снова здесь. Совсем как после дождя. Она подошла к другому шкафу и достала пластиковый стерильный халат, который и надела, продев сначала руки. – Помогите застегнуть. Он подчинился не без труда – пальцы еще дрожали. – Есть один человек, который, вероятно, может вам помочь. Его зовут Фаустин Муниазера, он хуту. Эрван бежал эстафету: один свидетель перекидывал его к другому, но до финиша было не добраться. – Каким образом? – В то время он служил ночным сторожем в «Лучезарном Городе». Поговаривали, он что-то видел. – А какая связь с Кати Фонтана? – Она была очень скрытной женщиной. Никто в точности не знал ни где она живет, ни вообще что делает вне стен диспансера. Она встречалась с Морваном в том отеле. – Вы хотите сказать, что они виделись в ночь убийства? – Я так думаю. Но точно утверждать не берусь: столько воды утекло… Одна деталь не укладывалась в общую картину: медсестра и начинающий полицейский никак не могли позволить себе оплатить номер в «Лучезарном Городе». Кстати, в контексте общего ужаса тех дней Морван никогда бы не позволил Кати возвращаться ночью одной. Или же она запрещала ему провожать себя? – А Фаустин, он еще здесь? – Еще бы! – Где я могу его найти? – На том берегу реки, но вот добраться до него будет сложно. – Почему? – Потому что он руководит отрядами Интерахамве [68], а они союзники фардовцев. Сегодняшний минометный обстрел – это он и есть. Эрван из этого никогда не выберется: конфликт, который не имеет к нему никакого отношения, приводит в ужас и в котором он ничего не понимает, все время встает у него на пути. Много у него шансов найти пирогу, чтобы переплыть Луалабу? – А у этого Фаустина есть боевая кличка? – С таким имечком ему долго искать не пришлось: он взял себе прозвище Мефисто. – Вы с ним знакомы? – Я видела, как он рос. – Он ответит на мои вопросы? Он вспомнит о том времени? – Если наркотик и те ужасы, что он творит ежедневно, не разрушили его мозг, а главное, если вы дадите ему много денег. |