Онлайн книга «Случайный билет в детство»
– Э-э-э, Олег, тебе не туда, – остановил я друга, собравшегося залезать на водительское место. Марина открыла пассажирскую дверь, и мы вместе впихнули Савина на задний ряд сидений. Плед сунули туда же. Захлопнув пассажирскую дверь, я замер. Что-то опять мне показалось неправильным. Перебирая в памяти образы, никак не мог понять – что именно меня напрягло? Вроде после того, как плед с друга сполз… – Сереж, ты чего? – спросила из салона Марина. – Да нет, ничего. Так… Я уселся на сиденье, вставил чип и нажал на кнопку. М-да, как непривычно тихо в салоне. Лишь приборная панель свидетельствовала о работающем двигателе. Первой тронулась патрульная машина, разово сверкнув маячками. Типа – «следуйте за мной». Следом за фордом поехал генеральский «гелендваген», за ним тронул «лексус» я… Кавалькада медленно покатилась по грунтовке к шоссе. – Куда это они? – удивилась Марина, когда милицейский «форд» повернул не направо к городу, а налево – к горам. – Наш генеральский темнила везет нас в горы, – догадался я, – к водопаду. Как ты думаешь, кто там нас может ждать? – Не знаю, – пожала плечами Марина, – все наши тут. – Эй, нескромный хакер, колись, что за сюрприз в горах? Но Савин в ответ только всхрапнул. – Может, из учителей кто? – предположила Марина. – Точно! Щупко. – Я Елену Михайловну три года не видела. – А я – с выпускного. «Форд» включил маячки и вновь задал темп всем машинам. Генеральская машина тоже засверкала синим огнем. Стрелка спидометра прыгнула за сотню, и пирамидальные тополя за окном слились в сплошной ряд. Редкие прохожие наверняка замирали и смотрели вслед пролетевшему кортежу. Оно и понятно – два десятка машин престижных марок, да с мигалками, у любого вызовут минимум удивление. До плотины, перегораживающей ущелье, долетели за считанные минуты. Когда миновали арку, я несколько удивился. Даже если в этом месте никогда не случалось оползней, всегда существует возможность очень сильных сёлей. Впрочем, я не специалист, но, на мой взгляд, строиться тут опасно… До моста через речку доехали даже быстрее, чем долетели до первой плотины, но налюбоваться на сверкающие на солнце далекие вершины, в обрамлении зеленых предгорий, успел. Патрульный «форд» проехал мост и сразу развернулся. Расуловский мерс скатился на обочину, не доезжая до моста, проехал немного вдоль еле заметной тропки и встал. «Лексус» я остановил рядом с «гелендвагеном». Остальные машины запарковались вдоль обочины. – Олег, – повернулся я к пассажирским сиденьям, – подъем! А в ответ только храп. – Пусть спит. – Нет, Мариш, все равно его в чувство надо привести. Я вышел из машины и крикнул: – Эй, ребят, помогите Савина разбудить. – Это мы быстро! – к нам направились Волжанин, Ульский, Переходников и Кигаев. Я распахнул пассажирскую дверь, а ребята лихо выдернули Савина из машины и потащили к речке. Олег сразу задергался и завопил: – Отпустите, я сам! Тем не менее, его подтащили к речке и сунули головой в поток, затем со смехом разбежались в стороны. Ругающийся Савин макнулся в воду по пояс. – Бр-р-р! – Олег поднялся и принялся стягивать с себя рубашку. – Хорошо хоть целиком не макнули! Все засмеялись, а я впал в ступор. Вот что меня смутило! У Олега отсутствовала его «трудовая мозоль»! Нет, небольшой животик присутствовал, но он больше похож на прокачанный пресс, немного заплывший жирком. Такое бывает, когда долго не занимаешься физо. Я смотрел на Олега и не верил своим глазам. Даже за ногу себя ущипнул. А куда делась его «трудовая мозоль»? Как такое возможно? Или это часть шутки? Есть накладные животы, но зачем это надо? На кой изображать толстого? Савину подали полотенце, и он начал растираться, затем подошел к своей машине, открыл багажник и достал другую рубашку. – Могли бы протрезвить по-другому, – проворчал он мне. Я автоматически кивнул и опять уставился на его живот. – Ты чего? – замер Олег. Затем, проследив за взглядом, хмыкнул: – Ну не качал давно, ну заплыл жирком. Думал, я в самом деле себе «трудовую мозоль» отрастил? – Олег, я ничего не думал… Подошел Расулов. Заглянул в багажник «лексуса». Хмыкнул: – О, ты тут хороший гардероб возишь. Потом он посмотрел на меня. – Серег, а чем ты так озабочен? – Это он от того, что у меня «трудовая мозоль» отсутствует, – пояснил Савин. – А, – понятливо кивнул, Ильяс, – есть анекдот в тему. Моются в бане двое мелких пацанов. Смотрят, из парилки выходит мужик с толстым пузом. Поудивлялись и решили спросить: «Дядь, а дядь, а что у вас там?» Мужик в ответ: «Бомба!» Пацаны отошли в сторону. Один шепчет: «Давай взорвем?», другой: «Нет, фитиль короткий, убежать не успеем!» Анекдот старый, но народ заулыбался. Я тряхнул головой, отгоняя все лишние мысли. Надо как-то разрядить обстановку. Слегка толкаю Расулова. – Ты хочешь сказать, что у Олега в животе бомбы нет? – деланно удивляюсь я. Ильяс непонимающе смотрит на меня. Подмигиваю, Ильяс сразу врубается. – Ну, если смотреть в профиль… – Расулов встает сбоку от Савина и рассматривает его пресс, – и если принять анекдот за основу… – А при чем тут анекдот? – настороженно спрашивает Олег. – При том, – отвечаю я, копируя голос Малахова, который с «плюсом», – что размер живота обратно пропорционален фитилю! Хорошо, что сейчас лето. Хохот грохнул такой, что была бы зима, нас всех накрыло бы лавиной. Вместо лавины раздался треск в кустах неподалеку, затем из них выскочила корова и сиганула через речку. – Ой, смотрите, корова! – Ничто не меняется в мире… – сквозь смех сказал Расулов. Я обалдело проводил взглядом животное. Бедняга остановилась на том берегу, укоризненно посмотрела на напугавших её людей и принялась щипать траву. Потряс головой от чувства дежавю – нет, та корова была рыжей масти, а эта черная с белым пятном на груди, но обрывок веревки присутствует. М-да, чересчур подозрительные совпадения. Хотя… трава у реки густая и сочная, почему бы не пасти тут скотину? – Ладно, ребят, – отсмеялся Ильяс, – пошли, нас ждут давно. – А, зараза! – выругался Ульский. Причина Серегиного возмущения вновь развеселила народ – он вступил в коровью лепешку. – Сапер ошибается один раз! – пошутил кто-то. – Эта рогатая скотина большая эстетка, – возмущенно сказал Ульский, старательно обтирая туфли о траву, – жрет на том берегу, а гадить ходит на этот. |