Онлайн книга «Случайный билет в детство»
Затем наклонился и свистнул мне прямо в лицо. Меня взяла злость – чего он свистит в лицо? И что за манера много раз повторять фамилию, да ещё коверкая её. На лице физрука было написано высокомерие вперемешку с презрением. И такие учителя приходят в школу? Понятно, почему он тут долго не работал. Нет уважения к ученикам – нет уважения коллег, а узнает про это Коротов, то вылетит махом. Наши глаза встретились. Сразу захотелось ударом ноги вколотить свисток в его кривой рот. Теперь уверен, что у меня получится. Физрук, вдруг вздрогнул и отвел глаза, но спохватившись, свистнул пару раз и скомандовал: – Построиться. Я медленно выдохнул сквозь зубы воздух, вместе с ним выпуская свой гнев: – Ссссзззззууууу… – и встал в строй. Савин, вставший рядом, прошептал мне в ухо: – Я подумал, ты ему вдаришь. – Было такое, – согласился я, – только-только сдержался. Как хоть его фамилия? – Громин. – Понятно, – я с интересом посмотрел на физрука. Родственник или однофамилец? Скорей первое, раз так себя ведёт, ладно, поглядим. – Старший брат, – подтверждая мои выводы, шепчет Олег. – Разговорчики прекратили! Физрук грозно оглядел строй, взглядом избегая меня. – На первый-второй рассчитайсь! – Первый, второй, первый, второй… Класс разделился на две половины. Женская часть стояла отдельно, отдельно и занималась делением. После расчета физрук объявил: – Так как план урока был сорван, то нормативы я приму на следующем уроке. А сейчас разбиваемся на две команды и играем в волейбол. Все одобрительно зашумели, так как играть всегда интереснее, чем сдавать нормативы. – Вторые номера на ту половину поля, первые на эту. По местам, марш-марш! Сам полез на судейское кресло на торце сетки, а мы разошлись по площадкам. Раскинули, кому подавать? Досталось нам. Я взял мяч и встал на подачу. Свисток, и я, подкинув невысоко мяч, отправил его за сетку. Свисток. – Неправильная подача! Посмотрел удивленно – я после подачи приземлился за линией, мяч упал в поле, не задев за сетку, чего ещё? Ладно. Подача с той стороны, мяч летит на меня, принимаю его, передавая Савину, и кричу: – Дай! Олег поднимает мяч, но дальше от сетки и в сторону. Бью по мячу не очень удачно – он ударился в край сетки, но перекатился на противоположную сторону и упал вниз. Соперники не смогли принять его внизу. Свисток. – Сетка! – кричит физрук и показывает на наших соперников. – Счет один ноль. – Как же так?! – возмущенно загудели мы. – Это же не подача. Мяч-то в поле. Свисток. – Сетка есть сетка, не спорить! Один ноль. Подавайте. Я скрипнул зубами – специально судит против моей команды. Хоть это просто игра, но обидно… Подача. Мяч принимает Бердников, от него к Савину, тот бьёт неудачно и мяч летит в сторону. Еле его догоняю и отправляю на поле соперников. Свисток. – Потеря мяча. Два-ноль. – Почему, – возмущаюсь я, – мяч же не ушел? Громин опять кривит рот: – За то ты вышел за линию. – Ну и что, правилами не запрещается принимать мяч за пределами площадки. Физрук наклонился и прошипел мне: – Ты будешь спорить с учителем, сопляк? Подай мяч так, как подаёт настоящий мужчина, и я соглашусь с твоими правилами. Урод мелкий! Ребята возмущенно загудели. – Эти правила не мои. – Я, скрипнув зубами, взял мяч и принципиально встал на подачу. Сопляк, значит? Значит, урод мелкий? Чувствую, как начинаю закипать. Учитель, значит? Мстит за утреннее унижение брата? Я видел его перед собой, сидящего в двух с половиной метрах над полом. Смотрит на меня и криво лыбится, а свисток во рту. Подачу тебе как мужчина подать? Сейчас подам! Пристально посмотрел на свисток. Громин свистеть не торопился. Так и щерился, глядя на меня. Я ждать не стал. Злость придала сил, и я, подкинув мяч, с разгона так вдарил по нему… Чмок! Физрук схватился за лицо, закашлялся, выплевывая осколки размолотого пластика. Потом слетел с судейского стула и кинулся ко мне. – Сучёнок! Да я тебя закопаю. Он схватил меня резко, сильно сжав и закрутив в узел вместе с кожей футболку. От боли в глазах потемнело. Я сразу пожалел, что допустил это. Надо было уйти в сторону… Сквозь зубы говорю: – Вы не учитель, разве так с детьми поступают? – Что ты можешь знать о жизни, щенок? – он без труда оторвал меня от пола и прошипел, брызгая слюной: – В этой жизни всегда права сила. А ты слабак. Ну и где твое карате? А? Не слышу? Громин стоял в вполоборота, держа меня на полусогнутой руке почти не напрягаясь. Вынырнув из кипящей в груди боли, сквозь зубы, а больше никак, я сиплю ему в лицо и думаю – куда ударить так, чтобы он меня выпустил: – Ты, урод, прав в одном – сила правит этим миром. Но на силу всегда найдется другая сила. – Но не сейчас, – и Громин отводит руку для удара. – Отпусти его! – На руке физрука повисают Савин и Маринка, причем Зеленина хватанула Громина зубами за руку. Тот отпихнул Маринку и с легкостью швырнул Олега в сторону. – Всем стоять! – Физрук развернулся по кругу. В тумане боли я видел, как нас окружил весь класс. Громинское лицо оказалось почти рядом. Я тут же схватил его за нижнюю губу и потянул. Знаю, это очень больно. Громин выпустил меня и обеими руками схватился за руку, но тут он ничего сделать не сможет, пока его губа зажата моими пальцами. – Ё… отфусти, уфью, гаденыш. Я облегченно вздохнул, так как боль в груди сразу ушла, осталось только легкое жжение, будто от ожога. Плевать, пройдёт. Весь класс изумленно замер – тринадцатилетний мальчишка стоял и с лёгкостью управлял здоровенным мужиком. Я наклонился и прошептал Громину на ухо: – Я тебя сейчас отпущу, но не вздумай опять дурить. Хорошо? Дождавшись его кивка, продолжил: – Советую поскорей уволиться. В школе таким, как ты, не место. Отпустил и пошел в раздевалку. – Серый, сзади! Я резко повернулся. Физрук замер с занесённой для удара рукой, но смотрел он мимо меня. – Что тут происходит? У входа в спортзал стояли директор и преподаватель НВП Спартак Семенович Нефедов. Громин опустил руку и открыл, было, рот, как весь класс загомонил, рассказывая – что тут произошло. Василий Владимирович и Спартак Семенович молча слушали, переводя взгляд от ученика к ученику. Потом вместе посмотрели на Громина, который скривился в кислой мине: |