Онлайн книга «Перепутаны наши следы (сборник)»
|
– Ну да, – не очень уверенно реагировал муж. – Может быть. – Ну пойдем домой, – вздохнула Галина. – Пообедаем и все обмозгуем. Не падай духом, Игорек, – подмигнула она. – Мы еще выведем их на чистую воду. – А ты что же, скандала хочешь? – испуганно уточнил Игорь. – Нет!.. Нет, вряд ли… Это уж если совсем выхода не будет. Так-то я сына хочу найти, просто удостовериться, что жив, что все у него в порядке… Больше ничего… – объяснила поникшая Галина. – Ну и хорошо, что без скандала, – приобнял ее успокоенный миролюбец. – Пойдем пока домой, Галка. * * * Еще через несколько дней в шикарном парике, с агрессивным макияжем – длинные стрелки, темные тени, алые губы, – совсем на себя не похожая, Галя сидела в кабинете главврача роддома Кулаковой, прилежно записывая под диктовку фамилии сотрудников, работающих более десяти лет. По телефону удалось уболтать сначала секретаршу, потом и начальницу. Хотим, дескать, снять о вас фильм, показать роддом в развитии… Кулакова идею одобрила, согласилась принять редактора студии, который подъедет якобы для сбора первичного материала и предварительных интервью с сотрудниками. В образе редактора и явилась сюда загримированная под женщину вамп Галина. Для завязки отношений – дорогой виски, элитные конфеты. На комплименты не скупилась. А просьба – самая простая: посмотреть что-то из архива, заглянуть в личные дела сотрудников, которые давно здесь трудятся, – вот, собственно, и все для начала. Ну, побеседовать еще потом с кем-нибудь, материал пособирать для сценария… Галя сама себе удивлялась и опомниться не могла от своего легкого успеха. Покопалась в документах, сфотографировала украдкой дела тех, кто работал в год рождения Аленки… Все получилось даже лучше, чем они с Игорем рассчитывали. Дома она всматривалась в фотографии. – Ну что? Помнишь кого-то? Узнаешь? – теребил ее Игорь. Она сомневалась. Вглядывалась, перебирая, пытаясь оживить в памяти впечатления тех тревожных и счастливых дней, когда они не без трудностей стали родителями новорожденной дочки. И когда, как теперь думали, имели несчастье потерять в этом роддоме своего сына. – Да, – сказала Галя, – вот эту я помню. Кажется. Ее одну вроде и запомнила, потому что она была особенно добра и внимательна. Муж набрал номер справочной. – Можно узнать, как работает санитарка Крайнова? – А что вы хотели? – Поблагодарить хотим за внимание и заботу! – преувеличенно бодро откликнулся Игорь. Там помолчали, сверялись с расписанием. – На этой неделе Крайнова выходит каждый день с утра и до шести вечера. – Отлично, – обрадовался Игорь. – И спасибо вам большое. На другой же день они снова топтались возле регистратуры роддома с букетом и конфетами. Уговорили медсестру пригласить санитарку. – Это вам, – сказала Галя растерянной женщине. Та приняла дары, слабо улыбаясь. – Отойдем вон туда, на диванчик. – И они втроем направились в угол холла, где за колонной притулился почти совсем скрытый от глаз регистраторш диван. – Не припомню, – бормотала санитарка, чуть потрясая головой, пытаясь уловить в лице Галины что-нибудь знакомое. – Рожали у нас? – Рожала. Только давно уже. Десять лет назад. Не помните меня? – Н-нет… – Санитарка вглядывалась в Галю все пристальнее. – Давно, говорите? – Ну да. У меня кесарево было. Вы мне очень помогали. Понимаете, я тогда не знала, а теперь выяснилось… Да давайте присядем. – Они сели. Игорь стоял рядом, молчал, не сомневаясь, что жена одна объяснится лучше. – Понимаете, у нас такое дело… Вы тогда были самой отзывчивой, самой внимательной… Ну, в общем, нам помощь нужна, а мы не знаем… пока… – Галя сделала упор на это «пока»; она чувствовала, что демонстрировать свою беспомощность в их положении нельзя. – Пока не знаем, с чего начать. В общем, оказалось, что ребенок, которого мы воспитываем десять лет, он… то есть это она, наша девочка, Аленка… Так вот, оказалось, что Аленка как бы не наша, а наш ребенок почему-то остался здесь… – Да вы что же, – в ужасе отпрянула Крайнова, – куда девочку-то хотите теперь девать? – Нет-нет! Вы не так поняли, – заторопилась Галина. – Дочь мы любим и никому не отдадим. Но сердце не на месте: ведь другой ребенок вроде тоже наш. А мы совсем ничего о нем не знаем. Крайнова смотрела на Галю. Букет и конфеты она давно отложила в сторону и теперь нервно стискивала складку халата. Она молчала. Галя заговорила снова: – Понимаете, мы все равно во всем разберемся. Но нам нужно с чего-то начать. А вы тогда были самой отзывчивой. Вот я к вам и решила обратиться к первой. – Никому, значит, не говорили еще? – спросила санитарка, отводя взгляд. – Пока нет. – И не надо. И не говорите. Я сама знаю. Сама скажу, как все вышло. – Так вы знаете?! – Галина в возбуждении схватила ее за руки. Крайнова кусала губы. – Скажите! Скажите! – А что делать-то станете? – Да нам хоть бы узнать, что все у него хорошо. Ну поймите нас, мы ведь когда… Ну как выяснилось, что наш ребенок в чужие руки попал, мы же совсем покой потеряли! – Значит, и это знаете? – Что? – Ну вот про ребеночка… про чужие то есть руки? – Ну конечно! Но подробности… Да говорите же, где он? Что с ним? – Вот что с ним – не знаю. А взяла его женщина, что тогда с вами вместе родила. – Крайнова заплакала, но, преодолевая всхлипы, продолжала: – Она меня так просила, так просила… – Как вас просила?! Значит, это вы… Вы сами… – Я, – кивнула санитарка и зашлась плачем окончательно. – Так вы ей что, вы ей нашего мальчика отдали? – С чего вы взяли? – опешила женщина, перестав рыдать. Галя растерялась. – Так… Не отдали, что ли? – Ну… – замялась нянька, – в общем-то, отдала… Но почему мальчика? – Так она разве не мальчика хотела? – Да нет, откуда вы взяли? У той же роженицы муж чернявый был, а сама рыжая, как лиса… Вот… А ревновал-то он к светлому! Ну и вот… – Что вот? – Ну, она как увидела, что девочка блондинкой родилась, волосики светленькие, и личиком вся беленькая… Галя с Игорем переглянулись, понимая, что речь наверняка идет об их девочке, об Аленке. Нянька между тем продолжала: – …Испугалась, поняла, что от любовника прижила дочь. И что муж ее теперь точно из дому погонит. А у вас как раз такая, как ей надо, брюнеточка получилась. Волосики темненькие, глазки тоже такие вишенки… Уж как она узнала?.. – Нянька задумалась, рассеянно взяла букет, валявшийся рядом на диванчике, к себе на колени и снова заговорила, припоминая детали: – Ну в детском отделении все на свою белобрысенькую смотрела да локти кусала. А рядом кроватка, и вашу чернявенькую принесли. Так эта мамаша-то плакала, в истерике билась. Просила помочь… Так просила! Я бы, конечно, ни за что… Но очень уж она горевала, руки на себя наложить хотела… Все меня умоляла, чтоб я детей поменяла, той, мол, все равно, вам то есть, вы ж еще после операции не очнулись. А у нее, мол, вся жизнь решается… Ну я тогда браслетки на девульках и переменила. И вам потом уже, как очнулись вы, беленькую принесли. У вас и молоко сразу пришло. А у той не было. Чернявенькую уже после искусственно выкармливали. А ваша беленькая и ела хорошо. И вы еще так радовались. И я думала, что все только к лучшему получилось… – Она опять заревела, спрятав лицо в букет. – Что ж будет-то теперь? Что ж теперь будет? |